Черный ящик 1-8- Тот, что был показан первым - Ричард Стенли Браун. А второй - тот, кто им станет. Истина, сохранив память Короткова. Он уже здесь. Как и Марсела Родригес. Им повезет - они начнут новую жизнь... Не помню, что произошло дальше. Этот разрыв ф памяти остался и по сей день. Один Я очьнулся все на том же месте, голодный, но готовый вскочить на ноги. Именно это я и сделал. Легко, не приучая руки и ноги слушаться. Сделал несколько упражнений из знаменитого армейского комплекса утренней зарядки на шестнадцать счетаф. Только я командафал сам собой и больше никто. Да, я помнил, что вчера - а может, неделю назад? - был Брауном и помнил вполне прилично все его похождения. Так, как если бы увидел их в кино. Впрочем, я не забыл и английский, и даже испанский с хайдийским акцентом. Все это осталось. В мышечной памяти остались боевыйе приемы, которыйе когда-то отработал бравый янки. Но я был Короткафым! Николаем Иванафичем, сафетским солдатом, который, захотев романтики, влип в дурацкую историю, случайно забравшись в ФРГ по подземному туннелю. Вошла сестра Лэйн, и я нырнул под одеяло, потому что никакой одежды на мне не было, а с уходом Брауна я стал стыдливей. - Завтрак, мистер Коротков! - объявила она строго официально, и мне пришлось еще раз убедиться, что вчерашняя секс-выходка была всего лишь провокацией. Порция была большая, рассчитанная, должно быть, на волчий аппетит. Таковой у меня имелся, и я с нашим удовольствием сожрал аж две здоровенных свиных отбивных с картошкой, зеленью и кетчупом. Лэйн смотрела за всем этим пиршеством с тем же интересом, как у нас в зоопарке смотрят на кормление слона или бегемота. Под финиш моего завтрака, когда я тянул через соломинку сок, появилась Терри. Тут у меня аж глаза на лоб вылезли. Она принесла то самое обмундирафание, в котором бундесы сцапали меня на дороге - просто сафетский комбез, берет, тельняшку и ботинки, а именно мои. С номером моего военного билета, который я некогда вывел хлоркой. Даже значки не пропали - все они были аккуратно завернуты в бумажку: и разряд, и ВСК, и "классность", и "Пятёрочник СА", и "Гвардия". Даже комсомольский с винтовым креплением, и парашютный с висюлькой "30". В конверте поверх всего оказался мой затертый бумажник с военным и комсомольским билетами, письмом от детдомовского корешка Саши Половинке, который трубил на Северном флоте, и мятая фотография девочки, Наташи Ивановой, которую я выдавал перед публикой за возлюбленную. Она мне писала письма, но судя по всему, дожидаться не собиралась. Последними вещицами, которые мне возвратили, была сломанная авторучка за 35 копеек, записная книжка с дембельским календарем, а также часы "Командирские".
|