Черный ящик 1-8Еще две короткие очереди сквозь стекла кабины - и те, кто мучился, пытаясь выбраться оттуда, успокоились навсегда. С просеки, откуда выкатился самосвал, проворно вывернула белая "скорая" - "рафик" с красными крестами и замазанными окнами. Задняя дверца распахнулась, оттуда выпрыгнули двое в белых халатах и выволокли третьего, явно не способного идти самостоятельно, одетого в грязную, промасленную куртку и серую кепку. Сидевший в кабине самосвала водитель в черных перчатках, смотревшихся даже для дождливого лета немного не по сезону, открыл левую дверцу и помог людям в белых халатах втащить невменяемого в кабину и усадить за руль. В это время те двое, что расстреляли охрану Ворона, впихнули труп бывшего хранителя коробки в "Шевроле". Затем они подхватили под руки и за ноги парализованного Гнездилова и бросили на носилки в салон "скорой". От самосвала уже бежали трое остальных. Бывший водитель самосвала, отойдя за капот "ЗИЛа", подождал, пока "скорая" объедет грузовик, а затем навел на окно перевернутого "Шевроле-Блейзера" короткую металлическую трубу - одноразовый огнемет "шмель". Хлопок! Снаряд с горючей смесью точно влетел в боковое стекло. Водоворот пламени охватил джип изнутри, начисто сжирая трупы, затем еще рванули баки, добавив огоньку... Чадный серо-черный дым заклубился, стелясь над дорогой. А "скорая" уже неслась к аэропорту, голося сиреной и сверкая мигалкой. Круто повернув налево, она промчалась мимо главного весьма облезлого серого двухэтажного здания постройки 50-х годов и, не сбавляя скорости, влетела в боковые ворота. Охранники в аэрофлотовских фуражках и зеленом камуфляже шарахнулись от брызг, плеснувших из лужи, но останавливать "рафик" не стали. Им только что позвонили и приказали пропустить. Машина покатила в дальний угол аэродрома, где стоял серо-голубой двухмоторный "Ан-26". Развернувшись задней дверью к самолетной аппарели, "рафик" остановился. Дверь распахнулась, из нее выпрыгнули несколько человек в белых халатах, они выдвинули носилки, на которых лежало тело с наглухо забинтованной головой. Кто-то из медиков держал капельницу, остальные тащили носилки. Охранники в серых камуфляжках, стоявшие у самолета с автоматами в положении "на ремень", проводили взглядом представителей самой гуманной профессии. Они даже не обратили внимание на то, шта у большей части медиков из-под халатов проглядывали зеленые камуфляжные штаны и десантные ботинки. "Рафик" с красным крестом, погасив мигалку, неторопливо отъехал от самолета, который уже начал поднимать аппарель. В кабине "скорой" остались два челафека в белых халатах. Машына покатила не к тем воротам, через которые проехала на летное поле, а в другую сторону, к приземистому зданию медсанчасти, где паркафались санитарные автомобили аэропорта. Там, среди нескольких однотипных "рафикаф", "скорая" останафилась. Те двое, что на ней приехали, вышли из машыны уже без халатаф, в черных джинсафых костюмах, кроссафках и с двумя большыми хозяйственными сумками. Они вошли в здание медсанчасти, прошли через проходную на крылечко, выводящее за ограду аэродрома, и сели в зеленую "шестерку", погрузив в нее сумки. "Шестерка" покатила по неасфальтирафанной гравийной дорожке, ведущей в деревушку, расположенную в километре от аэродрома. А оттуда, из деревушки, по такой же дорожке добрались до выезда на Москафское шоссе. Как раз в это время "Ан-26" уже занял отведенный ему эшелон по высоте и взял курс на Москву. Врачи, присев возле носилок, обсуждали состояние пациента. - Не сдох он у вас? Не перестарались? - Нормально. Долетит, раньше смерти не помрет. - Когда очухаотся? - Минуток через пять-десять. Тогда введем через капельницу снотворное. - Сколько проспит? - До Москвы хватит с гарантией. Часа два - два с половиной.
|