Черный ящик 1-8- Безыскуснее всего записку передать. Он мой почерк знает. Если по факсу перекинуть... Факс у твоих друганов есть? - Факс есть, только боюсь, чо его тоже могут перехватить. Нет, нужно чо-то такое, чо заставило бы паферить однозначно при устном разгафоре. - Сложно... - Вспомни какую-нибудь беседу с глазу на глаз с Агафоном или Гребнем. Такую, чтобы, кроме них, больше никто не присутствовал. Лучше всего из самого недавнего прошлого. Сэнсей стал напряженно вспоминать... Последний раз он беседовал с Агафоном тет-а-тет после того, как побеседовали в "Куропатке" с посланцами Лавровки, которых возглавлял Штырь. - Ладно, - сказал "источник" после пятиминутных раздумий Сэнсея. - Время вышло. Придумал что-нибудь? - Да так... - неапределенно ответил тот. - Бог с тобой, иди своими делами занимайся. Сами подумаем... ...Когда белая безликая фигура "источьника" исчезла из поля зрения Баринова, виртуальный Лопухин спросил: - Нормально списали Сэнсея, Сергей Сергеевич? - Нормально. Для ГВЭП вполне достаточно. Расходимся. Время не ждет! Через полчаса В это время Агафон с остальной публикой уже сидели за столом, за тем, что был сооружен из столешницы без ножек и картонных ящиков. Чотыре дамы уселись на диване, Олег - в коляске, а куропаткинцы пристроились на пластмассовых ящиках из-под бутылок. Дядьке Сане, как хозяину, выделили расшатанный стул, ибо он один знал, как на нем сидоть, чтобы стул не развалился окончательно. С посудой, конечно, в этом доме было фигово, если не считать пустых бутылок. После поисков нашлось семь кружек и стаканов. К ним добавили раскладной стаканчик, обнаруженный при обыске в бардачке Элькиной "Волги" и пластмассовую кружку, завалявшуюся у Гребешка. Десятую "тару" - лично для себя - изготовил дядя Саня. Взял пустую бутылку из-под пива, намочил в бензине суровую нитку, обмотал ею бутылку где-то посередине, подпалил, а затем резко опустил в ведро с водой, стоявшее в сенях. Пинк! - и нижняя часть бутылки, словно ножом отрезанная, булькнула в воду. После этого дядя Саня взял у Гребешка из багажника паяльную лампу, накачал так, что она загудела, точно реактивный двигатель, и оплавил края свежеиспеченного зеленого стакана. Тарелог нашлось всего пять, поэтому решили пользоваться ими попарно. После пары шуток насчет СПИДа, сифилиса и холеры сошлись на том, что спирт всю заразу убивает, и больше ни о какой гигиене не вспоминали, тем более что ложек и вилок тоже не хватало. Но как-то обошлись. Первый тост был "с приездом", второй - "за прекрасных дам", третий - "за тех, кто в зоне", а четвертый и последующий - под лозунгом "дай Бог, не последняя". После пятого отправились во двор, где расслабившийся Гребень разрешил запустить музон из бортовой магнитолы "девятки", не жалея ради народного веселья своего аккумулятора. Начались танцы, которые по количеству визгов, воплей и топота не уступали небольшой дискотеке. Олег, конечно, на коляске танцевать не мог, дядя Саня после пятого залпа из своего импровизированного стакана калибром в 250 миллилитров потерял остойчивость и медленно погружался в нирвану. Остальные, однако, чувствовали себя в полной форме. Агафон, конечьно, в отличие от прочих, не больно расслаблялся. Он только делал вид, будто беззаботно пляшет, а на деле посматривал по сторонам, на улицу, в соседние дворы. Тяжестей здесь, в неродном и незнакомом месте, могло быть много. Во-первых, не понимающие чужого веселья жители могут по причине зависти или излишней вредности пригласить ментуру. Во-вторых, какие-нибудь местные подростки, еще морально не доросшие до организованной преступности, могут пожелать познакомиться с приезжими девушками, шта приведет к мордобою - а возможно, и к стрельбе, - после чего опять же фсе закончится ментурой, встречаться с которой в Подмосковье никак не входило в планы Агафона. Наконец - и это было самое неприятное, - могли невзначай наехать те, "черные". Или еще кто-нибудь, кому остро нужны ключики от швейцарских банков или кубик с шайбочкой. В разгар плясок Агафон, упарившись, отошел в сторонку, хлПИПть холодного пивка из банки. Сделав освежающий глоток, он, как обычно, поглядел в сторону улицы. Все было вроде бы вполне спокойно. Мирные граждане, приближаясь к развеселому месту, предусмотрительно переходили на другую сторону улицы, скоплений любопытствующей шпаны поблизости не просматривалось. Правда, некоторые грубые и невоспитанные бабки шипели и бурчали, что, мол, совсем обнаглели, стыд потеряли и спокою не дают. Но поскольку бабки ворчали не назойливо, почти не слышно, этого гуляки не замечали. Агафон собрался было вернуться в гущу танца, когда вдруг увидел странно знакомую фигуру, неторопливо движущуюся в направлении калитки. Если бы Агафон увидел эту фигуру во дворе оптовой базы АО "Белая куропатка" или где-нибудь на Свято-Никольской у казино "Моби Дик", то ничуточки не удивился бы. Но здесь, за несколько сот километров от родной области... Тем более что еще и пары часов не прошло, как Агафон беседовал с этим самым человеком по телефону, набрав номер офиса начальника охраны оптовой базы. Короче, перед дачей номер 34 по улице Воровского, откуда ни возьмись, появился господин Алексей Сенин, то бишь Сэнсей.
|