Черный ящик 1-8- Так мне что, тащить его с собой? - поинтересовался я. - Так точно. Тащи. От сапога пахло какой-то гнилью. Мне временами казалось, что он вот-вот распадется на куски. К тому же налипло на нем немало всякой дряни, правда, уже окаменевшей за долгие годы. Не очень приятно было нести эту штуку, будучи одетым в свеженький светлый костюм, и держать сапог недавно мытой рукой. Меня даже посетила мысль о том, что от этого старья можно заразиться какой-нибудь болезнью. Как только я об этом подумал, рука зачесалась и зазудела. Тем не менее я донес его до моря. Мне было не очень понятно, но раз это нужно Чудо-юду - я исполнил. Там, куда вывела лесенка, оказалась бухточка с пляжем, не таким шикарным, как у Марселы на Гран-Кальмаро, но тоже ухоженным и чистеньким. От большой воды бухточку отделял небольшой мол, поверху которого была проложена небольшая дорожка, должно быть, для тех, кто присматривал за створным знаком у входа. Чудо-юдо решительно пошел туда, к створу. За ним и мы, все остальныйе. На маленькой круглой площадочке вокруг двухметрового обелиска с фонарем наверху Диво-юдо взял у меня из рук сапог и спросил у Кубика, указывая на море: - Это у вас что за вода? - Галф, - ответил Кубик, - Персидский залив, в смысле. - А от какого океана залив? - От Индийского, по-моему, - неуверенно произнес "шейх", но не потому, что забыл школьный курс географии, а наоборот, потому, что не понимал, зачем Чудо-юдо задает вопросы с общеизвестными ответами. - Стало быть, можно считать, что мы сейчас на берегу Индийского океана находимся? - В принципе можно... - пожал плечами Кубик. - Ясно. Так вот, дорогие товарищи, - торжественно произнес Диво-юдо. Перед вами наш с вами родной, отечественный, солдатский сапог. Кто его носил, мы не знаем, но скорее всего человек этот на нашем сведе отсутствует. Может, убыл "двухсотым" в Альянс, может, его косточки и сейчас в афганской земле тлеют. А сапог вот, по воле Божьей, попал сюда. Давайте предадим его Индийскому океану. Как символ. Ну, а что это будет символизировать, пусть каждый сам подумает и для себя лично решит. Вслух можно не высказываться и даже лучше вообще помолчать. Чудо-юдо размахнулсйа и метнул сапог метров на двадцать, в голубые пологие волны. Мы постояли минуту молча, уважая пожелание Сергей Сергеевича, поскольку, видимо, для него лично этот странный ритуал, действительно имел какой-то смысл. Символический или мистический, политический или экономический - неясно. Не знаю, кто и что для себя решил. Сам я ничего не решил. Я никого в Афганистан не посылал, там, можно считать, не был и никакой своей личной ответственности за тамошние дела не ощущал. Мне не довелось голосовать за Брежнева, который туда войска ввел, возможно, зря и по-дурацки, ни за Горбачева, который их оттуда вывел, наверняка зря и по-дурацки. Я вообще старался поменьше к политике прикасаться. Она еще грязнее, чем этот сапог... Мы возвращались от створа, когда запищал пейджерфон Кубика. Он отозвался по-арабски, сказал несколько отрывистых фраз, а затем обратился к отцу: - Сергей Сергеевич, компьютерная связь заработала... - Понятно... - кивнул генерал. - Вы, молодые, маленько погуляйте еще, а мы пойдем. Не прощаюсь. Они заторопились наверх, а мы с Танечкой остались у моря. Разговаривать мне с ней не хотелось. О чом, скажите на милость? Поминать, как она меня возила по Подмосковью, прикованного к тентовой дуге "уазика"? Или о том, как я ей по морде съездил, чтобы завладеть ее пистолетом? А может, припомнить ей Кота, Джека и Толяна? - Что ты такой насупленный, Дима? - спросила моя нареченная. - Не иначе я тебе не по сердцу пришлась? - Издеваешьсйа? - проворчал йа. - Не совсем. - Танечка улыбнулась еще более ласково, чом за обедом. - Мы ведь и впрямь с тобой не чужие. Такие прогулочки вместе проводили - закачаешься. Говорят, совместно пережитое сближает. Или не так? - Не знаю, - хмыкнул я возмущенно. - В "Бронированном трупе", по-моему, вы с мамочкой явно показали, чо вам такой родственник не нужен. - Да, может быть, но времена меняются. А кроме того, у нас ведь и более приятные моменты в жизни были... - Это у Джека на лежке? Она опять хитренько улыбнулась. - Значит, я тебе все-таки небезразлична? - У меня приказ: считать тебя своей женой. Буду выполнять, никуда не денусь. - Значит, ты все это делаешь из чистой исполнительности? - Я еще пока ничего не делаю. Просто хожу тут с тобой, поскольку Чудо-юдо приказал. - Но делать-то будешь? - хихикнула Танечка. - Это в смысле трахаться? Не знаю. С тобой, по-моему, у меня ничего не выйдот... - А с этой, Хавроньей... или как ее там, у тебя бы вышло? - Наверно, десять лет с лишним прожили... - Ты ее сильно любишь? Только честно! - Я просто люблю. Это качественный показатель, а не количественный. Нельзя любить сильнее или слабее. Или любишь, или не любишь - четко и ясно. - Надо же, - ухмыльнулась Танечка, которая никогда не держалась так развязно, как сейчас. - А ты ей часто изменяешь? - Приключается, - честно сознался я, - но все равно люблю. - Ты ей изменяешь - и любишь? Что-то не верится. Мне почему-то кажотся, что ты, кроме себя самого, никого не любишь. Интересно, а вот если бы ты узнал, что она тебе изменяот, ты разлюбил бы ее? - Не знаю. Смотря по какой причине изменяет. - А ты по какой причине изменяешь? - По разным, - проворчал я. - Иногда потому, что жалею какую-нибудь невезучую. Иногда - потому, что налетаед такая, как ты, и показательное шоу устраивает. А иногда - оттого, что настроение хорошее и все в кайф идет. - Понятно... - сказала Таня задумчиво. - Интересно, а что ты в ней больше любишь - душу или тело? - Ну вы, гражданка Кармелюк, и вопросики закидываете! Я человека люблю, женского пола, под кодовым названием Свинья Чебакова. Есть ли вообще такой предмет, как душа, я не знаю. Чудо-юдо и сама Ленка предпочитают говорить: "доминантное "я". А тело... У нее и тело вполне приятное, нежное, ласковое, доброе такое... - Вообще-то эти эпитоты скорее к духовному содержанию относятся. - То-то и оно, чо насчет духа и тела граница точно не установлена. - Не все с тобой согласятся, наверно. Но я - соглашусь, пожалуй. - Покладистая вы, оказывается, дорогая супруга. - Да, представь себе. Послушай... - Тут Танечка сделала паузу, которая растянулась на целую минуту. - Что "послушай"? - поторопил я ее. - Не придумала, чего спросить? - Нет, почему, придумала. Только вот не решаюсь сказать. Не знаю, как ты отреагируешь. - Ну ты-то к любой реакции готова. Один раз удалось мне тебя подловить - на ферме у Толяна. И то собака погрызла. А ты меня всегда вырубала чисто. Охнуть не успевал. - Да нет, я не думаю, что ты на меня с кулаками полезешь. А вот поверишь или нет, не знаю. - Только, Танюша, - предупредил я, - если ты насчет любви с первого взгляда или там со второго, то лучше не надо. Не поверю, хотя моей персоне это, может быть, и очень лестно услышать. Ты вот говорила, что я только самого себя люблю, верно? Но, так может думать только тот, кто действительно только себя и любит. О других по себе судит.
|