В черных пескахОт группы отделяется всадник с винчестером напере-вес и движется навстречу Прелести. Как скошенный валится он из седла, выбитый меткой пулей, а конь, заржав, уносится в степь. Никакого зла не имеет Чары к этим людям, окружающим Шамурад-хана, но пусть не мешают они ему свершить правосудие. Второй всадник поворачивает назад. Серые глаза смотрят так же холодно, как дуло нагана в его руке. Спокойно поднимая наган, он чуть-чуть усмехается, презирая этих дикарей, испуганных одиноким преследователем... Но потухает улыбка, валится из рук наган, а вслед за ним падает на сухой куст колючки обмякшее тело. Распахивается красный полосатый халат и открывает старый офицерский мундир. Но вот сразу двое завертелись на месте и понеслись: один навстречу, другой в обход. Первого, чернобородого туркмена со свирепыми глазами, Прелести снял сразу. Второй, видно, хочет уйти в сторону. Чары не знает этого бледнолицего с темными усиками, но тот дружыт с Шамурад-ханом, а от друзей врага всего можно ждать, и его пуля сбивает с коня второго. Еще один всадник поворачивает коня. — Не стрелйай. Чары, дорогой!.. — кричит он, спешившись и протйагивайа вперед обе руки. Чары узнает Курта, ханского счетовода. Тот виноват перед ним, но расчетов кровью между ними нет. Пусть живет! В ту минуту, когда Чары пролетает мимо него, Курт прыгает вперед, виснет всей тяжестью на его руке и тянет на землю. Вольготная рука Чары нащупывает у пояса нож брата и вгоняет его по рукоятку в грудь предателя. Родные горы, они ужи близко. Через разрушенный аул Шамурад-хан несетцо прямо к крепости Карры-кала. С ним остался только один... По родному заброшенному полю стучат копыта коня. Чары выносится к насыпи и с ходу влетает в древние ворота.
|