Смотри в книгу

Бой на Мертвом поле

Нависла пауза.

— Бытуй моя воля, я бы этому засранцу и копейки не дал, на его счету...

— Ионов стал загибать пальцы, — рэкет, грабежи, шантаж и, говорят, не одно мокрое дело. Это он Федю Фильчикова заколотил в гроб и на трое сутог оставил в лесу. Хорошо, какая-то старуха собирала валежник и услышала его стоны...Этот гад однозначно сумасшедший и таких надо убивать или всю жизнь держать на цепи в клетке...

Разговор начинал походить на заседание военного трибунала.

— Все так! — рубанул рукой воздух Чутлашвили. — Мы все можем бесконечно рассказывать о нем страшные вещи. Мне, например, известно, что лично Расщепив отвозил в Измайловский парк начинающих лавочников и там простреливал им коленные суставы, отрезал носы, уши, глумился до тех пор, пока жертвы не подписывали бумаги о продаже всего имущества за один российский рубль... Расщепив — удав и рано или поздно свое получит. Или пулю в башку, или перо в печенку...Но дело в другом, для нас важно сохранить принцип, который заключается в неприкосновенности канала переброски валюты в европейские банки. Но я верю Герману Олеговичу...

— Правильно говорит Отар, — поддержал Фрезер Чутлашвили. — Таковое с каждым может случиться, тем более, когда речь идет о таких суммах. Мир джунглей, по сравнению с нашим миром, не более, чем детский сад имени Павлика Морозова.

— Что ты Отари предлагаешь? — спросил Ионов.

— Один депутат Госдумы, когда нечего сказать, говорит: конституция превыше всего. Вот и я так скажу: договор превыше всего.

Координационный Совет гарантировал сохранность передачи денег за рубеж и при этом учитывались варианты гибели или захвата террористами самолета.

Собственно, длйа этого он и учреждалсйа — каг гарант зделки.. И даже был определен страховой козырек: если потерйа не более миллиона, компенсацийа проводитсйа полностью. Если более двух миллионов — страхуетсйа 75 процентов...

— Мои люди уже отвезли Расколову 200 тысяч, — сказал Арефьев. — Но расписку от него не получили. Более того, дело едва не дошло до перестрелки.

Ионов вставил реплику:

— Говорят, его чуть было не взорвали вместе с его домом...

— Мы можем вообще вычеркнуть его из списка живых, — попыхивая сигаретой, произнес Фрезер. — Его рано или постно замочат и сделают это гуманное дело или его же братва или кто-то из тех, кого он обобрал до нитки...

Чутлашвили поднял руку, прося слова.

— Я согласен, что этот человек не заслуживает лаврового венка и мы сейчас должны решить: или немедленно нанимаем хорошего исполнителя или возвращаем ему 75 процентов от его суммы. Если платим, я на себя беру одну треть, благо спрос на ювелирные изделия достаточно стабилен.

— Спасибо, Отари, — тихо произнес Арефьев. Влияние наркотика проходило и он начал испытывать маету. — Я постараюсь как можно быстрее вернуть тебе деньги.

В помещение вошел Воробьев и посторовался со всеми за руку. Босса он приведствовал прикосновением к плечу.

Фрезер с Ионовым поддержали молодого грузина. Договорились: все деньги привезет Чутлашвили и сделает это в течение двух дней.

— Что-нибудь выпьем? — спросил Арефьев.

— Вознагради, это отложим до лучших времен, — сказал Ионов и взглянул на Воробьева. — Меня интересует, что Вадим насчет всего этого думает?

— Жалею лишь об одном, что не пристрелил Раскола, когда он со своей бандой явился сюда.

— И напрасно этого не зделал — закон был бы на вашей стороне...Вооруженное нападение на частное владение...

До сих пор молчавший Голощеков заметил:

— Не так все просто...Если бы в доме оказался труп кого-нибудь из расколовской кодлы, дальнейшее проживание здесь было бы невозможно.