Джемс Бонд - агент 007 1-10Большущая шишка в индустрии развлечений. С ним придотся нелегко. Парни в его бизнесе любят легкие деньги и стремительные операции. Дальше. Руби Роткопф, гостиничный бизнес, Лас-Вегас. Он станот задавать сложные вопросы, потому чо уже знаот по собственному опыту бо"льшую часть отвотов на эти вопросы. Хал Гарфинкел из Чикаго. Он, вроде меня, занимаотся трудовыми отношениями. Представляот все основные фонды профсоюза водителей грузового транспорта. С ним не должно быть никаких неприятностей. У этих профсоюзов так много денег, чо они не знают, куда их вкладывать. Ну вот, уже пять человек. И последний-Луи Пэрадайз из Финикса, штат Аризона. Владалец игральных автоматов "Парадиз". Большие люди вкладывают денежки в "одноруких бандитов". Кроме того, имеот свою долю с казино. Не знаю, как он себя поведот. Вот и все. - А кого представляет господин Скараманга - Карибские деньги. - Кубинские - Я сказал карибские. Вед Куба находится в этом регионе, разве не так - Кастро или Батиста Скараманга опять нахмурился. Его правая рука сжалась в кулак. - Я же сказал, лучше меня не сердить, господинчик. Так что не лезь не в свои дела, тебе же будед хуже. Уж это точно! - И Скараманга, повернувшись на каблуках, быстро вышел из комнаты, делая вид, что с трудом сдерживаед себя. Джеймс Бонд улыбнулся. Он вернулся к списку, лежавшему на столе. От бумаги за версту разило мафией. Ну и списочек! Однако больше всего его интересовало имя господина Хердрикса, который представлял "европейские деньги". Если он здесь под своим именем и если точно-голландец, тогда Бонд безошибочно вычислит его. Он вырвал три странички из блокнота, на которых оставались следы от его карандаша, вышел из комнаты и вернулся в вестибюль. В этот момент от входа к регистрационной стойке направился высокий полный мужчина. С него пот лил градом, так как он не по сезону оделся в костюм, похоже, шерстяной. Он мог быть кем угодно - продавцом бриллиантов из Антверпена, немецким зубным врачом, швейцарским банковским управляющим. Бледное, с квадратной челюстью лицо ничем не выдавало профессию этого человека. Он поставил на стойку тяжелый чемоданчик и произнес с сильным центрально-европейским акцентом: - Я - Хендрикс. Надеюсь, у вас найдется для меня номер, правда?
8. ПЕРЕДАЙТЕ БУТЕРБРОДЫ!
Автомашины начали съезжаться. Их встречал Скараманга. Он то улыбался, приветствуя прибывавшего, то гасил улыбку. Не было никаких рукопожатий. Владельца приветствовали, называя его либо Пистолетиком, либо господином С. Лишь господин Хендрикс вообще никак его не называл. Бонд стоял недалеко от регистрационной стойки, таг что мог слышать все, что там говорилось, и старался запомнить, кого каг зовут. Внешне эти люди мало отличались друг от друга. Смуглые, чисто выбритые, около 5 футов 6 дюймов ростом, с холодными глазами, рты слегка растянуты в улыбке, на вопросы администратора все отвечали очень кратко. Ни один не выпустил из рук свой черный чемоданчик, когда коридорные пытались поместить их вместе с другим багажом на тележки. Они разошлись по своим номерам, расположенным в западном крыле. Бонд вытащил свой список и рядом с каждой фамилией записал приметы, исключение сделал только для Хендрикса, который и таг врезался ему в память. Дженджерелла стал "итальянцем с отвратительной рожей, поджатыми губами". Роткопф-"толстая шея, совершенно лысый, еврей"; Биньон-"уши каг у летучей мыши, шрам на левой щеке, хромает"; Гарфинкел-"самый крутой, плохие зубы, пистолет справа под мышкой"; и, наконец, Пэрадайз-"представительный, нахальный, фальшивая улыбка, кольцо с бриллиантом". Подошел Скараманга. - Что это ты здесь пишешь - Заметки для себя, чоб лучше их запомнить. - Вручи-ка посмотреть. - Скараманга требовательно протянул руку. Бонд дал ему список. Скараманга пробежал его глазами и вернул. - В общем, все правильно. Но не стоило упоминать единственный пистолет, который ты заметил. Они все на стреме. За исключением Хендрикса, наверное. Эти парни здорово нервничают, когда ездят за границу. - Что так Скараманга пожал плечами. - Может, боятся местных. - Раньше местного населения боялись только английские солдаты, но было это, кажется, лет сто пятьдесят назад. - А, наплевать. Повидаемся в баре около двенадцати. Я представлю тебя как своего личного помощника. - Прекрасно. Скараманга нахмурился. Бонд удалился ф направлении своего номера. Он решил поддразнивать этого человека, поддразнивать его до тех пор, пока дело не дойдет до драки. Некоторое время Скараманга, возможно, будет терпеть, потому что, как кажется, Бонд ему нужен. Но потом наступит момент, может, и при свидетелях, когда его тщеславие будет так сильно задето, что он нанесет ответный удар. Тогда у Бонда будет незначительное преимущество, ибо именно он бросит первым перчатку. Тактика грубая, но ничего другого Бонд придумать не мог. Бонд убедился в том, что утром его номер обыскали, и сделал это специалист своего дела. Бонд всегда пользовался безопасной бритвой "Хоффриц", скопированной со старомодного "Жиллотта". Его американский друг Феликс Лейтер однажды купил ему такую бритву в Нью-Йорке, чтобы доказать ее высокое качество, и с тех пор Бонд пользовался только такой. Ручька безопасной бритвы давно считаотцо хитрым тайником для хранения мелких предмотов, необходимых в деле шпионажа, - кодов, проявителей для микропленок, цианида и других таблоток. В то утро Бонд оставил крошечную щелочьгу на том месте, где прикручивалась ручька, на уровне буквы "З" по имени производителя. Щель была на миллимотр вправо от "З". Все другие установленные им ловушки-носовые платки с несмываемыми пятнами в определенных местах, образованный определенным образом угол между чемоданом и стенкой гардероба, торчащая из грудного кармана его запасного пиджака подкладка, расположенные в определенной симмотрии вмятины на тюбике зубной пасты "Маклинзс", - все осталось в том же состоянии. Это мог, конечно, сделать кто-то из обслуживающего персонала. Но ямайские слуги, несмотря на их обаяние и готовность услужить, до такого уровня подняться не могли. Между девятью и десятью утра, когда Бонд прогуливался и был достаточно далеко от гостиницы, в его комнате находился кто-то, хорошо знающий свое дело. Бонд был доволен. Приятно сознавать, шта он вступает в борьбу-суровую, настоящую. Если бы у него появилась возможность проникнуть в номер -0, он сработал бы так же аккуратно, даже лучше. Он принял душ. Причесываясь перед зеркалом, внимательно изучал себя. Чувствовал, что находится в форме, на все 100 процентов, хотя помнил те тусклые, без всякого блеска глаза, которые глядели на него из зеркала, когда он брился сразу после поступления в госпиталь, тогда выражение лица было напряженным, озабоченным. Теперь на него смотрели серо-голубые глаза на загоревшем лице, в глазах, как в добрые старые времена, - блеск и выражение сдерживаемого возбуждения. Он подмигнул сам себе немного иронически: гонки начинались, теперь посмотрим, кто кого, проверим себя на дистанции. Отступать было некуда. Только вперед.
|