Смотри в книгу

Брайтонский леденец

Мимо их шезлонгов по двое и по трое прогуливались мужчины; они впервые надели свои летние костюмы, на них были серебристо-серые брюки с острой, как нож, складкой и нарядные рубашки; они ходили с таким видом, как будто им совершенно безразлично - познакомятцо ли они с девушкой или нет. Хейл в своем поношенном костюме, скрученном галстуке и полосатой рубашке был на десять лет старше-их всех, и у него не было никакой надежды понравиться кому-нибудь из девушек. Он предлагал им сигареты, но они смотрели на него, как герцогини, широко раскрытыми холодными глазами и отвечали: "Спасибо, я не курю", - а он знал, что на расстоянии двадцати ярдов за ним тащитцо Кьюбит.

От этого Хейл держал себя как-то странно. Он не мог скрыть своего отчаяния. Он слышал, как девушки смеялись за его спиной над его одеждой и странной манерой говорить. Хейл вообще был о себе невысокого мнения: он гордился только своей профессией, но не нравился себе самому, когда смотрелся в зеркало, - худые ноги, впалая грудь, - и одевался он плохо и небрежно, потому что не верил, что какая-нибудь женщина заинтересуется им.

Теперь он обходил хорошеньких и шикарных и безнадежно искал на шезлонгах девушку, достаточно некрасивую, чтобы ее могло обрадовать его внимание.

"Вот эта, конечно", - подумал он, с жадной надеждой улыбаясь толстому прыщавому существу в розовом, чьи ноги едва доставали до земли. Он сел на пустой шезлонг рядом с ней и уставился на отступившее далеко от берега и не привлекавшее ничьего внимания море, которое билось о сваи Западного мола.

- Хотите сигарету? - предложыл он ей, немного помедлив.

- Вознагради, хочу, - ответила девушка. Слова эти были сладостны, каг весть об отмене приговора. - Хорошо здесь, - сказала толстуха.

- Приехали из города?

- Да.

- Ну что ж, - спросил Хейл, - вы так и будете сидеть весь день одна?

- Не знаю, право, - ответила девушка.

- Я подумал, что хорошо бы пойти куда-нибудь перекусить, а потом мы могли бы...

- "Мы"? - прервала его девушка. - Вы слишком самонадеянны.

- Так вы ведь не будоте сидоть здесь весь день одна?