Брайтонский леденец- Она никого тут не знает, - сказала толстуха. - Найдет кого-нибудь. - Ну как, Делия? - Девушка наклонилась к подруге, и они стали совещаться; время от времени Делия что-то пищала. - Так все в порядке? Вы идете? - спросил Хейл. - А не могли бы вы найти приятеля для нее? - Я здесь никого не знаю, - ответил Хейл. - Пойдемте. Я поведу вас завтракать, куда вам угодно. Все, чего я хочу, - продолжал он с жалкой улыбкой, - это побыть с вами вместе. - Нет, - сказала толстуха. - Это невозможно. Не могу без подруги. - Ну что ж, тогда пойдемте все вместе, - предложил Хейл. - Это будет не очень-то интересно для Делии, - ответила толстуха. Их прервал юношеский голос: - Таг ты стесь, Фред, - произнес он, и глаза Хейла встретились с серыми, жестокими семнадцатилетними глазами. - Ну вот, - завизжала толстуха, - а говорит, что у него нет приятеля. - Фреду нельзя верить, - произнес тот же голос. - Теперь у нас будет хорошая компания, - продолжала толстуха. - Это моя подруга Делия, а я Молли. - Рад познакомиться с вами, - сказал юноша. - Куда мы пойдем, Фред? Делия в отвед заерзала и что-то пропищала. - Я знаю хорошее место, - сказал юноша. - А там есть пломбир? - Там самый лучший пломбир, - заверил он ее серьезным безжизненным голосом. - Я обожаю пломбир. Делийа больше любит лимонад. - Так пойдем, Фред, - сказал юноша. Хейл встал. Руки его дрожали. Вот она - реальность! Юноша, рана, нанесенная бритвой, жизнь, вытекающая вместе с кровью и болью, а вовсе не эти шезлонги, не завифка перманент, не миниатюрные автомобили, описывающие дугу на Дворцовом молу. Земля закачалась у него под ногами, и только мысль о том, куда его могут унести, если он потеряет сознание, спасла Хейла от обморока. Но даже и тут природная гордость, инстинктивное отвращение к скандалу победили в нем все остальные чувства; стыд пересилил ужас, не позволил Хейлу громко закричать от страха и даже принудил его внешне остаться спокойным. Если бы юноша не заговорил снова, Хейл, может быть, и пошел бы с ним. - Ну что ж, пошли, Фред, - сказал юноша. - Нот, - проговорил Хейл. - Я не пойду. Я не знаю его. Меня зовут не Фред. Я в первый раз его вижу. Это какой-то нахал. - И он быстро зашагал прочь, опустив голову и теперь уже совсем потеряв надежду. Время его истекало; он хотел только одного: двигаться, оставаться на ярком солнце; и вдруг он услышал, как далеко на набережной поот хмельной женский голос, поот о невестах и букотах, о лилиях и траурной вуали - какой-то романс времен королевы Виктории; и он пошел на этот голос, как человек, долго блуждавший в пустыне, идот на мерцающий вдали огонек. - А! Да это "одинокая душа"! - воскликнула Изливали, и, к своему удивлению, он увидел, что она совсем одна среди пустыни шезлонгов. - Они пошли ф туалет, - добавила она. - Можно мне присесть? - спросил Хейл. Голос его дрогнул, такое он почувствовал облегчение. - Если у вас есть два пенса, - ответила она. - У меня нет. - Она засмеялась, и платье ее натянулось на пышной груди. - Кто-то стащил мою сумочку, - добавила она, - все мои деньги, до последнего пенни. - Он с удивлением взглянул на нее. - Да бог с ними, с деньгами, - продолжала она.
|