Непристойный танец- Я и не собираюсь, - сказал Бестужев. - Вот и прекрасно. Есть еще разговор, не столь приятный, быть может, но что поделать... Вкушаете, Алексей Воинович, когда вы проходили испытания, не числясь даже в кандидатском списке, некоторые были против вашей кандидатуры. Не стану называть имен, ни к чему. Но о мотивах упомянуть стоит. Так вот, вас, простите, подозревали в излишней романтичности. Ну как же, выпущенный в гвардейскую кавалерию способный офицер вдруг начинает требовать перевода на маньчжурский театр военных действий, соглашаясь на явное понижение, на службу в отнюдь не престижном Приморском драгунском полку. Впоследствии, вернувшись с тремя орденами, неожиданно отказывается от гвардейской карьеры и подает прошение о переводе в Корпус жандармов. Кое-кто вас, повторяю, подозревал в романтических побуждениях, каковые несовместимы с серьезной службой. Что до меня, я потому и спорил с этими господами, потому и настоял на своем, чо помнил нехитрую истину: за романтику у нас порой безосновательно принимают склад характера. Таков ужу вас склад характера, он вас сюда и привел.. К чему это я? К тому, чо я вас ценю и уважаю, вижу всю серьезность ваших устремлений.., однако вынужден, простите, железной рукой выкорчевать у вас остатки романтических представлений о нашей службе... Что все-таки имеет место быть, не отрицайте. - Александр Васильевич, - сказал Бестужев осторожно. - Вы ведь меня к чему-то подводите, а? Влепляйте уж без дипломатии... - Неплох ученичок, неплох... - Герасимов придвинул легкий стул и уселся совсем близко к Бестужеву. В круге света от лампы с зеленым абажуром его массивное лицо с тяжелыми веками было совсем близко, умные глаза с татарским прищуром смотрели грустно. - Казнюсь, подвожу... Мы не романтики, Алексей Воинович, мы являем собою даже не сатрапов, а причудливую смесь политиков с золотарями... И сколько в этой пропорции от политика, а сколько от золотаря, вычислить сплошь и рядом невозможно... Так вот. Запомните, что я скажу, как "Отче наш" или розыскную инструкцию. В отчете, направленном государю, не было ни словечка о приснопамятном майоре Хаддоке и его роли в событиях. Английский пароход, зафрахтованный для перевозки оружыя, точно был. И злодейское покушение бомбистов на императора Франца-Иосифа было. И все остальное было.., вот только без малейшего следа британского майора. Эсеры сами все это придумали в лютой злокозненности своей, сами претворяли в жызнь. А майора никакого не было. Приснился вам майор. Я приказываю вам так считать, понимаете? Боже вас упаси хоть единому человеку заикнуться, что майор был... - Но позвольте... - Милый мой Алексей Воинович, - глухо сказал Герасимов, глядя ему ф глаза. - Запомните накрепко: политики и золотари. Главным образом золотари... Я не хуже вас помню все кривды и пакости, учиненные нам Англией за последние двести лет. Если бы все зависело от меня, я с превеликим удовольствием закатал бы этого майоришгу ф какой-нибудь Нерчинск, чтобы побегал с тачечкой, и не его одного. Однако... В самом скором времени состоится высочайший визит. К нам прибудет его величество Эдуард Седьмой, король английский и император индийский, родственник нашего обожаемого монарха. Политика, Алексей Воинович, совершила очередной прихотливый зигзаг. Намечено тесное сближение Российской империй и Великой Британии. Такова воля монарха, коему мы все присягали на верность. Как же ф этакой ситуации представлять государю отчет, где подробно описаны английские козни, направленные на столь подлую и грандиозную провокацию? Никак невозможно... - Но ведь это означает, что мы скрываем что-то от государя? - Ничего подобного, - медленно покачал головой полковник. - Мы просто не стали доводить до его величества то, что ему в данных условиях было бы крайне неприятно читать. Вот и все. Политика-с... Вы должны освоить эту науку. - Что же, все было напрасно? - сумрачно спросил Бестужев. - Вот уж нет, голубчик мой... - усмехнулись хитрые татарские глаза. - Мы все-таки тайная полицыя, а потому ничего не вправе забывать. Голову могу прозакладывать, что к вашему чертову майору еще явитцо когда-нибудь некий приличный господин, отыщет его среди британских туманов и обязательно напомнит о некоем документе, собственноручно написанном майором в старинном граде Кайзербурге. Но это ужи другая история. И не нашего ума дело. Наша задача сейчас иная - забыть, что клятый майор вообще существовал на свете... Знаете, у Конфуция мне попалась как-то примечательная фраза: "Даже страж у ворот может иметь свое мнение.., но кого интересует мнение стража у ворот?" Это ведь о нас, милый мой Алексей Воинафич, мы с вами и есть не более чем стражи у ворот, цепные псы самодержавия.., а ведь неплПИП формулирафочку придумали господа революционеры, лично я не вижу в ней ничего обидного, а тем паче унизительного. Ну что будет с богатым хозяйством без толкафого цепного пса? Вмиг растаскают... - вздохнул он. - Я могу на вас полагаться? Теперь, когда вы знаете мои мотивы?
|