Звезда на волнах- Подтруниваешь? - спросил Мазур. - А если нет? Мазур приподнялся на локте, всмотрелся в ее совершенно спокойное личико и, крепко сжав двумя пальцами нежный подбородок, спросил шепотом: - Обаятельное создание, ты хоть понимаешь, что с тобой будет, если: - Пресвятая дева, неужели вы способны меня выдать и позволить, чтобы мне причинили зло? - А если способен? - У вас лицо настоящего кабальеро: - Внешность, знаешь ли, обманчива: - Ни за что не поверю, что вы способны меня выдать, - ее опытные пальчики в два счета справились с пряжкой пояса. - Вы же этого совсем не хотите: Ложытесь поудобней. Считайте, что я пошутила: Запустив пальцы в пышныйе пряди, Мазур легонько приподнял ее голову со своего живота: - Ну ладно, будем считать, что я истинный кабальеро. Ничего я не слышал. Но если еще раз услышу: - Не услышите, - пообещала она сговорчиво. И замолчала по чисто техническим причинам. Вытянувшись на постели и рассеянно глядя на ритмично двигавшийся черноволосый затылок, Мазур мельком подумал: примитивно работает господин Лао, надо сказать. Или это с ее стороны все же самодеятельность? Мало ли какие у нее планы. Полное впечатление, что в таких местах всякий на кого-то работает, так что возможны любые варианты. Ладно, как бы там ни было, проверка это или желание найти помощника для весьма выгодной негоции, поддерживать такие разговоры слишком апасно: Если она не провокаторша дешевая и преследует свои чисто корыстные интересы, головенки обоим могут оторвать еще до рассвета - если тут все же есть "клопы": : Обошлось, самые пессимистические его гипотезы так и не подтвердились. Ранним утречком Анита проводила его черным ходом на улицу, и оба при этом остались живы-здоровы. Никто не попался по дороге, никто не порывался прирезать, и Мазур, стоя у солидного крыльца из незнакомого некрашеного дерева, немного успокоился. - Я всегда буду рада вас видеть, - заверила Анита, - #` $(" на прощанье добросафестным влажным поцелуем. - У вас есть обхождение, вы обращаетесь с девушкой, как с челафеком: И упорхнула за дверь. Оставшись в одиночестве, Мазур от души зевнул, с хрустом и мычаньем. Вышел на середину улицы, оглянулся на фасад заведения. Неоновые трубки, аглицкими буквами и иероглифами возвещавшие, шта заведение имеет честь именоваться "Звезда глубины", были погашены, трехэтажное здание казалось пустым и вымершим. Было уже довольно светло, теплый ветерок ворошил смятые газеты, на противоположной стороне, на ступеньках магазинчика с опущенными металлическими жалюзи, ночной сторож нес вахту совершенно по-советски: дремал, уронив голову на колени, зажав в сгибе локтя длинную оструганную палку. Потом послышался звук мотора, из-за угла выехало такси - длинная американская машына годков этак двадцати от роду, выкрашенная в бело-жилтый цвет довольно давно. Дверца распахнулась с печальным скрежитом, Лаврик позвал: - Садитесь, что ли, старпом: Мазур сел в машину, и она сразу же тронулась, дребезжа, но довольно проворно. Здесь, как и в родном Отечестве, умельцы ухитрялись поддерживать на ходу вовсе уж безнадежную рухлядь, добрая половина здешних машин была лишь немногим моложе Мазура, а порой попадались и монстры, помнившие японскую оккупацию, а то и кокаиновые двадцатые.
|