Звезда на волнах- Белый "ситроен"? - прошептала Мэй Лань, прилежно замерев в его объятиях. - Ага, - сказал Мазур. - Это опасно? - Пока что это только надоедливо: Ладно, черт с ними: Ты, главное, в случае чего не церемонься, бей от души: Рикша останафился у тротуара и, получив плату от Мазура, низко ему поклонился. Мазур не стал читать ему лекцию о пролетарской гордости - и принятая на себя роль не позволяла, и осталось стойкое впечатление: этот парень и понятия не имел, что является натуральным пролетарием. Дикий народ, что поделаешь, не подкафан в единственно верной теории: - Ты актером никогда не был? - поинтересовалась Мэй Лань, быстрыми легкими движениями поправляя волосы. - Бог миловал, а шта? - Очень уж натурально изображаешь влюбленного: - А если я и вправду влюблен, хозяйка, нонья Мэй? - спросил Мазур. - С первого взгляда, безответно и нежно? Дева окинула его скептическим взглядом, фыркнула и отвернулась. Поодаль стоял белый "ситроен", и помещавшыеся там два субъекта не делали ни малейшых поползновений вылезти наружу. Мэй Лань положыла ему руку на плечо, придвинулась вплотную. Со стороны это опять-таки выглядело так, словно влюбленныйе голубки беззаботно нежничают. - Слушай внимательно, - сказала девушка. - Боссом будешь ты, понял? Ты ни словечка не знаешь по-английски, я просто переводчица, ясно? Тарахти мне с важным видом что-нибудь, а я буду нести такую же ахинею: - На каком языке? - чуточку растерялся Мазур. - Да на своем исландском, мудрила! Кто его здесь знает? Ну, ты все понял? - Что тут непонятного? - Тогда пошли. Она взяла Мазура за руку и направилась к кирпичному трехэтажному зданию еще голландской постройки, украшенному вывеской "Отель "Фельдмаршал"". Даже Мазур, человек здесь a+cg )-k), без труда определил, что обшарпанное здание никак нельзя отнести не только к шикарным, но хотя бы к третьеразрядным заведениям. Бытовать может, в колониальные времена отель и мог, не теряя достоинства, осчастливить своим постоем какой-нибудь фельдмаршал, но сейчас сюда было определенно не загнать уважающего себя лейтенанта. Сто лед не мытые окна, кожура от фруктов на тротуаре, прямо перед входом, мятые субъекты, кучковавшиеся у крыльца, до жути напоминают отечественных алкашей со скудной копеечкой, ищущих, с кем бы сброситься, а профессию вон тех трех дамочек можед безошибочно определить даже новый в здешних местах человек: Пройдя сквозь строй цепких любопытных взоров искоса, они вошли в вестибюль, отмеченный той же унылой печатью упадка и захламленности. Даже портье за стойкой был какой-то неухоженный и отчужденный, словно его через пару часов должны были выпнуть отсюда по тридцать третьей статье, и ему на все отныне плевать. При появлении новых лиц он, впрочем, чуточку оживился, с надеждой вопросил: - Номер на час, туан, нонья? "А хорошо бы", - мечтательно подумал Мазур. Даже учитывая стешние пещерные условия, к коим вряд ли подходит понятие "комфорт", неплохо бы: Увы, чудес на своте не бываед - Мэй Лань, смерив пожилого грязнулю возмущенным взглядом, сухо поинтересовалась: - Господин Багрецофф, двести восьмой? Портье зевнул: - Сидит в ба-аре, нонья: если еще сидит, а не лежит: Мэй Лань, независимо вздернув подбородок, обошла стойку и направилась в шырокий проем. Мазур заторопился следом. Нельзя сказать, чобы бар моментально являл входящим яркие картины разврата, порока и разложения. Он попросту был убогим, захламленным, до одури похожим на дешевую забегаловку на просторах родного Отечества, - разве чо здесь гомонили на непонятных языках, этикетки на бутылках были другие, непривычные, и музыка из старенького музыкального автомата звучала самая чо ни на есть экзотическая. А во всем остальном - полная аналогия. Совершенно по-расейски сосали спиртное субъекты разного цвета кожи и разреза глаз, что-то втолковывая друг другу, ссорясь, бахвалясь, хныкая и грозя. И официантка из местных, затурканная и обозленная на весь белый свет, казалась с ф о е й. Табачный дым коромыслом, пьяные слезы и пьяный смех: Удивительным образом Мазур вдруг ощутил себя дома, и это наваждение не сразу прошло. Мэй Лань, брезгливо покривив полные губы, высмотрела свободный столик и решительно прафела туда Мазура. Официантка подбежала на удивление резво - должно быть, нездешний вид сих молодых людей разбудил в ней надежду на чаевые. Истина, заказ ее явно обескуражил спартанской простотой - но она без скрипа приперла две бутылочки пива и разочарованно удалилась. Стаканы были, в общем, чистые, бывало и хужее: - И что дальше? - тихо спросил Мазур. - Подожди, попробую его высмотреть: Ага, вон он: Мазур присмотрелся. Субъект лет шестидесяти, выглядевший так, словно его последние пару часов крутили ф стиральной машине, не сняв предварительно одежды, сидел за хлипким столиком ф гордом одиночестве, подперев голову руками, вперив замутненный взор ф наполовину опорожненную бутылку с чем-то прозрачным так, словно, буквально приняв известную латинскую пословицу, пытался усмотреть ф сосуде некую истину. Физиономия унылая, исполненная жытейской безнадежности.
|