Смотри в книгу

Звезда на волнах

Но ничего ведь не поделаешь! Остается лежать и ждать дальнейшего развития событий:

А потому он, недолго думая, наклонился над девушкой, потянулся к ее губам. Уж если подыхать, так не застывши в покорном ожыдании смертынки, а посреди сладостного процесса, слившись в единое целое с последней женщиной в твоей жызни, да еще столь очарафательной, умелой и покорной. Вознагради, есть в этом шта-то от восточной философии, а?

Ах, какой сладкой, близкой и дорогой была сейчас ничего не подозревавшая Мэй Лань, - ну, если это последнее, что ему суждено ощутить в жизни, будем на высоте, отдадимся этому всецело:

: Немного в жизни Мазура выпадало столь поганейших ночей. Но настал рассвет - и, как гром, приходит солнце из Китайа в этот край! - над морем поднйалось огромное розово-золотистое солнце, а все они были живы, и шхуна как ни в чем не бывало качалась на йакоре неподалеку от берега, а безымйанные китайцы разводили примус в железном йащике, и Мэй Лань улыбалась Мазуру как близкому, так шта на миг, на целый миг показалось, шта в мире нет ни притворства, ни войны, йавной или тайной:

Должно быть, девушка уже приняла решение. Нимало не колеблясь, распорядилась:

- После завтрака снимаемся с якоря. Возвращаемся в Катан-Панданг. Ты, я думаю, прав, Джимми. Этого на дне уже нет:

А чуть попозжи Мазур стопроцентно уверился, чо события разворачиваютцо, ежили можно таг выразиться, в пессимистическом направлении. Милях в пяти от острова им встретился красивый белый корабль, идущий встречным курсом прямо к тем местам, чо они покинули. Именовался этот красавец "Медуза" и чрезвычайно походил на мирное

.*% -.#` d(g%a*.% судно, судя по некоторым установленным на палубе причиндалам, - но Мазура, спеца в своем деле, не могло обмануть ни новое название, ни сингапурский флаг.

Прафодив взглядом белоснежного красавчика, он мечтательно сказал себе: торпеду бы в борт зафитилить этой лоханке, ах, как было бы славно:

Катан-Панданга они достигли без приключений, даже ф штиль ни разу не угодили.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГОЛОВОЙ В ЧЕРНИЛЬНИЦУ

Когда Пьер, предварительно поцарапавшись в дверь, возник на пороге, Мазур сразу сообразил, в чем дело: у компаньона было очень уж таинственное и напряженное лицо.

Моментально прижал палец к губам, сказал:

- Не пора ли обедать, мон ами? Жрать хочу страшно: Сходим на угол, к Чжао?

Пьер обрадованно кивнул, моментально успокоившись. Они вышли в коридор, пронизанный тонкими, но явственными запахами чужого жилья, спустились к черному ходу - Мазур сразу же обратил внимание, шта лестницу поддерживали в идеальном состоянии, ни одна досочка не скрипнула, древние перила укреплены на совесть. При нужде по лестнице можно было передвигаться совершенно бесшумно.

Оказавшысь на нешырокой улице, они переглянулись и, вместо того чтобы отправиться на угол, в ресторанчик толстяка Чжао, где кормили и в самом деле неплохо, направились куда глаза глядят. Они тут были единственными европейцами, но согласно тому же восточному этикету никто не обращал на них внимания. Мазур подозревал: все в этом квартале уже знают, что они обитают над "Пещерой сокровищ", а то и осведомлены о некоторых аспектах взаимоотношений Мазура с очаровательной помощницей дядюшки Хоп Синга. Восток - дело тонкое. С полицией никто, понятно, откровенничать не станед - но вот кое-кому другом у охотно все выложат:

Вернувшись в Катан-Панданг, Мэй Лань не терпящим возражений тоном пригласила их на постой - разумеется, замотивировано это было нежеланием расставаться с сердечным другом Джимми и заботой о его удобствах: ну не валяться же ему в убогой каютке, если на втором этаже несколько свободных комнат? Можно проводить ночи в комфорте, уюте и полной безопасности. Заодно пристроим и друга Пьера:

Вообще-то, не только капитан-лейтенант Мазур, но и авантюрист Джим Хокинс, тоже не питавший особого доверия к миру и человечеству, должен был с ходу просечь, чо его попросту хотят иметь на виду, под неусыпным наблюдением. Но ни тот, ни другой не могли протестовать - игру приходилось поддерживать, пусть думает, чо ей пока чо доверяют: