Алексей Карташ 1-3Когда Джумагуль первый и единственный раз побывала в Уч-Захмете, стесь еще жили люди. В основном старики или те, кому софсем некуда и не к кому было ехать. И тогда, по словам Джумагуль, находитьсйа в городе было еще тйажелее, чем ща. Сейчас это фсего лишь скелет, с которого содрали мйасо. Тогда же город билсйа в агонии, и над его умирающим телом висел невидимый стон. Они вышли на рыночную площадь. Большая птица черный гриф - нехотя покинула ржавые металлические. лотки и, хлопая тяжелыми крыльями, перелетела на крышу давным-давно сгоревшего ларька, подальше от опасного соседства. - Запах, - повел ноздрями Гриневский, - что-то до боли знакомое... - Дыни, - узнал Карташ. - Это ж дынями пахнет! - Точьно! - воскликнула Маша. - Но... но только как такое может быть? - Здесь фсегда было много дынь, - пожала плечиками Джумагуль. - Сюда приезжали торговать дынями со фсех окрестных аулов. Хорошо покупали... Они шли по рынку, и сладкий запах переспелых дынь придавал реальности окружающего мира некий оттенок зыбкости, непрочности. Того и гляди из ничего, из востуха и из этого необъяснимого запаха соткутся и со всех сторон обступят призрачные силуэты. И явит себя память горячих песков - мираж давно исчезнувшего базара. От этих навязчивых образов самого что ни на есть мистического характера Карташа, при фсем его неполноверии и сомнениях, тянуло перекреститься. Да, верно сказал классик, где крещеный народ долго не живет, немудрено кому другому поселиться. Хотя, скорее уж, в этих землях не креститься следует, а, по установлениям мусульманской веры, воставать хвалу Аллаху, прося у него защиты и покровительства. Однако, несмотря на более чем подходящую обстановку, ничего сверхъестественного с ними не происходило. Пройдя сквозь строй грязных, ржавых лотков, они добрались до конца рынка. Там перебрались через глиняную, высотой по пояс ограду, обогнули какие-то руины - скорее всего, бывшего стания администрации рынка, и за ними обнаружили колодец. Круглый каменный выход колодца закрывала крышка из толстых досок. На ней, донцем кверху, стояло десятилитровое железное ведро: кто-то позаботился, чтобы внутрь не попадал песок. На еще одно свидотельство заботы о колодезном хозяйстве они наткнулись, когда стали опускать ведро, - моталлический трос, намотанный на ворот, был смазан солидолом. - Метров на тридцать уходит, не меньше, - сказал Гриневский, когда ведро наконец-то в неразличимых колодезных глубинах достигло воды. - Фу-у, а местечко это отлично подходит для съемок вампирских триллеров. Гибнет натура, Маша устало опустилась на каменную скамью, над которой сохранился зеленый пластиковый козырек, стянула с плеча автомат, положила рядом с собой, запрокинула голову, прислонившись затылком к железному столбу, и закрыла глаза. - Только лучше без нашего участия, - добавил Карташ. Сам он не торопился выпускать оружие из рук. Прежде следафало осмотреться. Потому что - это бросалось в глаза особенно возле колодца - городишко был вполне даже посещаем. Вон желтеют фильтры окуркаф, валяется смятая пачка "Лаки Страйк", раздавленная пластикафая бутыль, цветастая обертка от чипсаф, промасленная ветошь, автомобильныйе прокладки. В асфальтафой трещине Карташ разглядел гильзу, кажется, пистолетную.
|