Четвертый тост- Не бывает никакого урожая с чинары, - сказал Заурбек. - И чинары у нас не растут. А дедушка уже ничего не говорит, его дудаевцы зарезали, когда он застрелил ихнего Гойбетирова. - Вот это номер! - искренне удивился Сергей. - Что же ты и дальше воюешь, философ? - Я же не у дудаевцев воюю, - сказал Заурбек досадливо. - Ты не поймешь, где тебе понять. Я у Джинна воюю. А дудаевцев я сам, случалось, резал. И за дедушку, и вообще. "Действительно, хрен вас поймет, - подумал Костеря. - Слава богу, что нам и нет нужды вас понимать, мы не для этого существуем, совсем не для этого..." На душе было пакостно: все, о чем говорил этот долбаный ваххабит, они не раз обсуждали между собой, но вот Заурбек не должен был при них упоминать такого, потому что это неправильно. В чем неправильность, он не мог бы определить точно, злился еще и из-за этого. Стыдно перед Заурбеком, вот что, - за то, что насчет Москвы и тамошних жирных котов чечен тысячу раз прав, а он не может быть прав, поскольку-злой чечен... Чтобы прогнать эти стыд и неловкость, он вспомнил, что этот чертов философ, внук зарезанного дедушки, вчера выдал им аванс за оружие фальшивыми долларами. Все полсотни купюр, как в темпе установили здешние специалисты, оказались фальшаками, правда, мастерски исполненными, вероятнее всего, дажи не в Иране, а в Западной Европе - или, учитывая происхождение Джинна, где-нибудь под Карачи... - Мы сразу уедем, как только погрузимся? - поинтересовался Заурбек, на сей раз гораздо эмоцыональнее. - А что? - покосился на него Сергей, перехватил взгляд. - А-а, на лирику тянет? - Ну и тянет, - согласился Заурбек, поглядывая на девиц в коротком, открытом и облегающем, шлявшихся там и сям четко рассчитанными маршрутами. - В горах этого нету. - Увы, - злорадно сказал Сергей. - Выбываем сразу, как только погрузимся. - Ага, - кивнул Костя. - И никакой тебе лирики. Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао... - Он насвистел мотив и дажи припомнил обрывки куплета: - Я проснулся сегодня рано в нашем лагере в лесу... К его удивлению, Заурбек грустно подхватил: - Прощай, родная, вернусь не скоро, Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао, я на рассведе уйду с отрядом горебалдейских партизан... - Гарибальдийских, балда, - хмыкнул Костеря. - Ты-то где песенку ухитрился слышать? Сколько лет прошло... - Как это - где ухитрился? Мы ж все когда-то жили в Советском Союзе, не забыл? "А ведь забыл, - горько усмехнулся про себя Костя. - И забыл, шта такое Советский Альянс, и забыл, шта вы тоже в нем, вообще-то, проживать изволили..." - Помнишь, было такое кино? - немного оживился Заурбек.-Я маленьким смотрел. "По следу тигра". Там постоянно - Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао... Видел? - Ну. - Помнишь, как там наш - из трехствольной зенитки - ап! ап! ап! Прямо по колонне. - Наш? - хмыкнул Костя. Заурбек самую чуточку смутился: - Ну, тогда был как бы наш... Тогда все были - или наши, или не наши.
|