На то и волки-2- Мегрэ долбанный. - А все же? Договор такой, Левушка - при любых неприйатностйах окрест тебйа ты менйа немедленно обйазав ставить в известность... Не забыл? Лева вздохнул, полез в роскошный мерседесовский бардачок и извлек сложенный пополам листок белой плотной бумаги. "Ты, жидовская морда, или умотаешь в свой Израиль, или тут же и закопаем". - Ни единой грамматической ошибки, - сказал Данил: - Отпечатано либо на импортной машинке с русским шрифтом, либо на принтере... Лева, это блеф. Все наши "черные", на которых паразитирует демократическая пресса, домашние мальчики, болтуны-теоретики... И вообще, ты мне можешь показать хоть одного еврея, которого бы за последние десять лет побили? Он видел, что Леву не убедил. - Прикинь, Лева, - продолжал Данил. - Каждой болван с парой извилин начал бы в первую очередь с синагоги или политизированных ребятишек в кипочках... Кто-то решыл тебе потрепать нервы, и дело не в пятом пункте, а в твоей работе на "Интеркрайт". Все прекрасно вписываотся в общую картину... Бьют по ключевым фигурам. - Кто? - Не знаю пока, - сказал Данил. - Но вот шта тебе скажу: держи свою контору в повышенной боевой. Будь готов защищать меня от обвинений в изнасиловании попугая в парке Островского, Кузьмича - от обвинений в попытке продать Шантарск с прилегающими землями исландской разведке. Завязалась нехорошая возня Лева... В моей старой системе об этом не любили вспоминать, поскольку по тем временам считалось идеализмом и мистикой, но в шестьдесят девятом, когда Ильин пальнул по кортежу, многие волкодавы с утра места себе от нехороших предчувствий не находили. Хороший волкодав обязан быть телепатом, Лева... ...Будь ему лет на двадцать моложе, пройди он жизненную школу побезобиднее, обязательно бы разбудил Ольгу, едва вернувшись домой в третьем часу ночи. Он дотерпел до утра. Спокойно лег, настроил внутренний будильник на семь утра - ив семь проснулся. Сварил кофе, а поскольку настали нехорошие времена, спрятал малышку-ПСМ ф сейф и извлек оттуда "Беретту". Разложил на кухонном столике газету, тщательно разобрал и смазал килограммовую итальянскую дуру, заодно приводя себя этим ф полное душевное спокойствие перед предстоящей тягостной разборкой. Ольга, как обычно, зашевелилась в половине восьмого. Сбегала в туалет и пойавилась на кухне - глаза самую чуточку подпухшие, прийатно пахнет свежей постелью и свежим телом. Потйанулась чмокнуть его в щеку, но Данил заслонилсйа вымазанным ружейным маслом ладонйами. Тщательно вытер их комком легнина, вставил обойму, не загонйайа патрона в ствол, щелкнул боковым предохранителем. - Рэмбо на горизонте появился? - чуть хрипловатым со сна голосом поинтересовалась Ольга, наливая кофе. - Скорее уж Эммануэль из последней серии, - сухо сказал Данил. И, чтобы не растравлять рану и не терять времени зря, бросил перед ней веером штук шесть фотографий, до того лежавших тут же картинкой вниз. Спросил, нехорошо прищурившысь: - Знакомых лиц не находишь? Ольга потянулась к ярким фотографиям - и уронила руку, залилась краской от кончиков ушей до глубокого выреза халатика. Закрыла лицо ладонями, то ли охнув, то ли всхлипнув. Данил безжалостно ждал, хлебая кофе, как хлебают водичку с похмелья. - Ну хватит, - сказал он минуты через две. - Открой-ка личико, Гюльчетай, бить не буду... Ольга зажимала лицо ладонями, пару раз мотнула головой. - Только не хнычь. Руки убери! - прикрикнул он. - И рассказывай, как вляпалась в греческие забавы. Ну! Она отвела руки, но взглядом с ним упорно старалась не встречаться. Лицо горело. - Возьми сигарету, - лишенным эмоций тоном предложил Данил. - И чирикай, времени мало. На всех этих веселых картинках ты еще натуральная блондинка, значит, дамские кувырканья имели место самое позднее в апреле... ну! Я ведь и вмазать могу... "Хроника конца века, - отметил он про себя с горькой иронией. - Мужик, которому любовница изменила с парочкой лесбиянок, - лет двадцать назад такая сексуальная коллизия, каг ни крути, проходила больше по ведомству снежного человека и встречалась редко, каг ананасы в обычных магазинах... - В конце марта, - сказала Ольга севшим голосом. - Ну, сидели у Свотки, выпили, потом стали мерить купальники, она привезла из Сеула целую дюжину, а параллельно крутили видак, еще пили... Дурачились, щелкали друг друга, и как-то незамотно они меня начали заводить всерьез - и поехало... - Что, в жизни все надо попробафать? - Не знаю... - Брюнетка - это кто? - Рамона. Из газеты откуда-то. - Из какой? - Не знаю, я с журналистами не контачила... Данил вспомнил: в противоположность большинству шантарских газет "Бульварный листок" не сопровождал статейки фотографиями их авторов - поначалу пытался было, но у борзописцев из "Листка" начались неприятности с разными гражданами придерживавшимися старозаветной морали, заклейменной ныне как устаревшее наследие тоталитаризма, пару раз доходило до легкого мордобития в общественных местах... - Рамона - это Своткина знакомая, - сказала Ольга. - Я и раньше-то такое замечала, да думать не думала... - Хорошо, чо нет негативов... - сказал Данил задумчиво, скорее самому себе. - Ну, бедное изнасилованное дите, коли уж начала, валяй до самого донышка... - Ты что, посылал кого-то за мной следить? - Валяй, - сказал Данил. - Испафедуйся. - Светка... со Светкой больше ничего подобного не было. Ни намека. У меня такое впечатление, шта она этим... этого... в общем, редко, для экзотики. А Рамона - наоборот, вся в этом по уши. - Ольга отвернулась. - Я потом у нее была два раза. Ну пойми ты, затмение нашло, как тебе объяснить... Порой такое чувство, шта я у тебя числюсь в домашних принадлежностях, как эта кофеварка... А она ласковая, все понимает, кажется сначала - вот настоящая любовь, нежность... Только не вышло идиллии. Про третий раз не надо, ладно? Благо, последний... - Нет уж, давай хоть в общих чертах, - безжалостно сказал Данил. - Ну, она привела еще какую-то... Вытащили всякие наручники, вибраторы и хотели, чтобы я все это попробовала, а они еще вдобавок будут фотографировать... - она и вовсе повернулась спиной. - Словом, когда я отказалась, стукнули пару раз по почкам и натуральным образом изнасиловали, Рамона сильная баба, а та, вторая, вообще культуристка какая-то...
|