Бульдожья хваткаОн налил себе полбокала, выпил, классически передернувшись. Нажал кнопку, блокировавшую замок. Чуть пошатнувшись, выбрался из-за стола, подошел к Фее, склонился над ней: - Значит, подписать? - Вот именно, - кивнула она, не выказывая пока что ни малейшей тревоги. - У вас чистые руки? Бумаги крайне серьезные, не годится их пачкать... - Руки чистые, - сказал он, демонстрируя ладони. - А вот помыслы - не столь... - Что вы имеете ф виду? - Не вынуждайте меня отвечать фразой из пошлого анекдота... - Петр непринужденно положил ей руку на плечо. Она так и вскинулась, вскочила: - Что вы себе... - Иришка, помолчи. - Петр забрал у нее, остолбеневшей на миг, все документы, отошел на шаг, демонстративно помахивая ими в воздухе. - Дверь заперта, никто не ввалится... - Он слегка пошатнулся. - Скажу тебе по совести: ты чертовски аппетитная телочка, а я - нормальный мужик, не гей какой-нибудь... - Отложив бумаги в дальний угол стола, подошел к ней вплотную и с расстановочкой взял за плечи, комкая легкий дорогущий пиджак. - Тебе объяснять, что ты должна делать, или сама поймешь? Раздевайся, кошечка... Вот тут она вскинулась, словно какая-нибудь спесивая английская герцогиня, услышавшая непристойное предложение от своего кучера или, того хуже, грязного лондонского бродяги. Попыталась высвободиться, а когда не удалось, сверкнула глазами: - Выряди руки, ты! Петр убрал одну руку, правую - но исключительно для того, чтобы переместить ее на талию, совсем уж недвусмысленно прижал красавицу к себе и прошептал в розовое ушко, украшенное небольшой золотой сережкой с крупным бриллиантом: - Ирочка, не дури. Каждый в нашем мире хочет урвать свой кусочек счастья, неужели непонятно? Если уж мне и выпало изображать дрессированную обезьяну, постараюсь урвать свою выгоду, где только можно. Очень уж много вам перепадает, и слишком мало - мне. Я на большие миллионы не претендую, но если ты меня прямо сейчас не побалуешь, я твоими документами задницу подотру... Не веришь? - Впусти, - тихо сказала она, напряженно застыв в его наглых объятиях. - Он тебе голову оторвет. - Да ну, обойдется, - заявил Петр с уверенностью пьяного, коему море по колено. - Сговоримся по-родственному. Что ему важнее - куча зеленых миллиончиков или то, что его лялькой разочек попользовались? Пад-думаешь... Ты сама разденешься или тебе помочь? Я, вообще-то, люблю помогать на последнем этапе... Ириша, не дури. Хрен подпишу вашу бухгалтерию, если будешь ломаться... Сама подумай, что ему важнее? Видимо, она в сжатые сроки успела обдумать его слова и прийти к тому же выводу. Сообразить, что для Пашки важнее. Она должна была знать его гораздо лучше, нежели родной братец, - тот-то, как выяснилось, и не знал близнеца Пашеньку вовсе... - Тварь, - тихонько сказала Ирина, и прозвучало это дафольно безнадежно. - Ты серьезно? - Еще как, - хохотнул Петр, прижимая ее к себе, что влекло отнюдь не наигранное возбуждение - стерва была хороша. - Или не чувствуешь? - У меня дни... - Не бреши, - сказал он, уже видя, что выиграл. - Какие, к черту, дни... Ну как, ты сама?
|