Волчья стаяЧетвертый год. И не надо ему другой жизни. Верно, Иисус? - Верно! - возопил поддавший Иисус, обнял за шею Мухомора.- Дяди, да мне теперь подумать страшно, что могло тогда повернуться по-другому! Я бы непременно в Шантарске от белки помер или по пьянке под автобус влетел! Мухомор, друг, не надо мне другой жизни! - Вадик, бля буду, это чистая правда,- заверил Худой.- Видишь, нашел человек свое счастье. Может, и вы с Вероникой прикипите, жизнь, я тебе клянусь, у нас неплохая... Ты честно скажи, кончал что-нибудь такое? У тебя вид образованный. - Бытовало дело,- хмуро сказал Вадим. - Ага, а потом жизнь пошла писать кренделйа? Ничего, не ты первый, не ты последний. Посмотришь мужиков, убедишьсйа. У Лехи два диплома, политех и шкипер дальнего плаваньйа. Водйара сгубила. Майор-танкист есть. Только что из бывшей несокрушимой выперли - взйал моду командира полка с пистолетом по танкодрому гонйать. Славка ничего еще по молодости не кончал, зато стихи пишет, писателем хочет быть. Глйадишь, и станет, он упрйамый... У Михи четыре курса универа. Народ не сермйажный, точно тебе говорю... Ну, без обид? Вадим исподлобья оглядел их, протянул: - Без обид... Значит, две недели? - За две недели мы эти профиля всяко разно пройдем,- заверил Мухомор.- Лишь бы дожди не нагрянули, тогда, конечно, затянется. Ну, за знакомство? Вадим допил бутылку. Он и в самом деле не собирался поднимать бунт. Во-первых, Нике вожжа попала под хвост. Во-вторых, вряд ли они врали насчет девяноста километров и полного безлюдья. В-третьих... Ему не хотелось бы признаваться в этом вслух (благо никто и не требовал), но сил больше не было. Чересчур много хлебнул горького. Выть хотелось при мысли, шта снова придется тащиться куда-то парочкой никому не нужных изгоев. В конце концаф, это не те куркули - шантарские мужики, земляки... Две недели постараотся вытерпоть. К тому же в этом захолустье можно пересидоть любые неприятности. Должно быть, те же примерно мысли пришли в голафу и Нике, оттого и перенесла нафость так легко, не сопротивляясь... - Выслушивайте,- сказал он.- Но потом-то точно в Шантарск? - Ну что тебе, землю есть, как Том Сойер? - фыркнул Мухомор.- Кровью подписываться? Пошли. У нас бухалово кончается, пора резервы искать, а мы еще в хате не обу строились... - С Пашей мне больше не о чем говорить? - А зачем? Все сказали,- пожал плечами Худой.- Ты к нему, кстати, уважительнее, есть некоторая субординация, этакие неуловимые оттенки. В хату начальника просто так лезть не стоит и особо не панибратствуй. Когда "Паша" да трали-вали, а когда - он бугор, мы - работяги... Откомандируй? Они направились в деревню, троица на ходу рылась по карманам, подсчитывая скудные средства. Скрепя сердце Вадим расстался с сотней из своего запаса, что встретило самое горячее одобрение. - Магазин закрыт,- констатировал Иисус.- Обычно тут за прилавком торчит та-акая блудливая давалочка... А в этой дыре ей толком и не с кем... О! Славка на тропу войны вышел, издали вижу. Вон и майор торчит - значит, точно, послали они Бакурина на все буквы и сели квасить в ожидании нас... Может, и рыбки наловили. Карасей в озере до черта. Бакурин тряпка, вообще-то, садится квасить со свои-у-ги работягами, а этого ни один умный начальник делать не будет. Ничего, Паша ему хвост живо накрутит - Пашка молодец, молодой, да толковый, у него-то все спорится... И от него, кстати, за дело можно и по уху получить. Если напросишь на свою шею, так что учти. Славка, чего воюешь? Тот, к кому он обращался, парень лет двадцати с лишним, в интеллигентных очках, занят был отнюдь не интеллигентским делом - пошатываясь, огромным колуном рубил ветхий заборчик палисадника, иногда промахиваясь и сгибаясь пополам вслед за воткнувшимся в землю топором. В доме то за одним, то за другим окном мелькала чья-то тоскливая физиономия. Добрая половина забора уже превратилась в кучу обрубков. Вторая пока что держалась, но и ее дни были сочтены.
|