Волчья стая- Добросердечной ночи, господа хорошие, доброй ночи... Я дико извиняюсь за причиненные неудобства, но события прямо-таки требовали безотлагательного вмешательства. До меня дошли слухи, что в вашем бараке постояльцы ведут себя, словно распоследние свиньи. Вы же относительно цивилизованные люди конца двадцатого века, господа, скоро весь мир торжественно вступит в третье тысячелетие... И что же мы наблюдаем? Вы, как поросята, серете прямо в бараке, хотя администрация для вас оборудовала прекрасный туалет типа "сортир"... Стыдно, судари мои. Мы тут посовещались и решили, что подобные тенденции следует гасить в зародыше. А посему вынужден объявить незапланированный субботник по уборке помещения. И заодно собрать все, запрещенное правилами внутреннего распорядка - говорят, вы натаскали в. чулан всякой пакости, совершенно вам ненужной... Живо!- вдруг заорал он, надсаживаясь.- Живо двинулись убирать за собой! Направо! С двух сторон придвинулись с занесенными дубинками охранник и капо. Но шеренга уже повернулась направо, довольно слаженно - сказалась вчерашняя муштровка. - Весь хлам вытащить и аккуратненько сложить у крылечка,- вновь совершенно нормальным голосом распорядился комендант.- А дерьмо, хорошие мои, тщательно собрать ручками и отнести в сортир, где ему и надлежит быть. Предупреждаю сразу: к саботажникам буду жутко немилостив... Шагом марш! Еще один фонарь поставили так, штабы освещал чуланчик. Комендант весело покрикивал: - Двигайсйа, сволочи, шевелись! Каждый по очереди заходит в чулан, со всем старанием нагребает говнецо ладошками - а потом культурной шеренгой все его несем в сортир! Ух вы, стахановцы мои, век бы с вами тут сидел! Сначала Вадим решил, что его вот-вот вывернет наизнанку - когда загребал ладонями с пола неизвестно чье дерьмо. Каг ни удивительно, обошлось. Весь организм прямо-таки сотрясало от беспрестанных рвотных позывов, он кашлял и перхал, но таг и не вывернуло, ни его, ни остальных. Жутковато подумать, но, полное впечатление, стали привыкать... Вереница потянулась к сортиру, стараясь держать руки подальше от себя, а комендант браво маршировал рядом и понукал: - В ногутв ногу, соколики! Цените мою доброту, я ведь мог и заставить все это слопать. И слопали бы, с полным удовольствием, каг вашу новорусскую жратву ъ "Золоте Шантары"! "А ведь слопали бы",- вдруг подумал Вадим с ужасом и стыдом. - Ничего, не унывайте,- обрадовал комендант.- Может, еще и устроим зафтраг на траве. Слышали про уринотерапию, подонки? Своими глазами читал в центральной прессе, что есть и лечение ПИПом, по-научному - копротерапия. Беротцо чайной ложечкой или там столовой и кушаотцо. Двигайся! Пришлось сделать еще два рейса, а потом еще старательно оттирать полами собственных бушлатов пол, пока бдительно надзиравший комендант не смилостивился и не объявил, шта, на его взгляд, должная чистота достигнута. И началась уборка - разнообразный хлам сваливали в кучу у крыльца. Зачем все это делалось, совершенно непонятно. Правда, Вадим смутно помнил, что в немецких концлагерях вроде бы как раз и устраивали подобную бессмысленную работу - выкапывать яму, вновь закапывать, переливать из пустого в порожнее. Видимо, те же книги читал и комендант... Попутно обнаруживалось все спрятанное - и телефонная трубка, и доллары Вадима, и солидное бордовое удостоверение с фотокарточкой покойного Столоначальника, и мешочек анаши, который после угрозы продержать всех до утра на плацу Браток признал своей собственностью, и солидный кожаный бумажник Визиря, и детектив Бормана, и шахматы Доцента. Заодно всех тщательно обыскали, а Василюк тем временем шуровал на нарах. Однако нож Синего так и не всплыл на свет божий, к некоторому удивлению Вадима. Ну конечьно, опыт богатый, запрятал так, что дилетантам нечего и стараться... Наконец, заниматься стало вроде бы и нечем - чулан был пуст, как лунная поверхность, что вынужден был констатировать сам комендант. Однако шеренга, не получая приказов, оставалась стоять на веранде. Комендант прохаживался взад-вперед, словно бы в растумье. Хорошо бы ошибиться, но ничего хорошего это вроде бы и не сулило... - Ну? - нетерпеливо пафернулся комендант к вышедшему из барака капо. - Ничего постороннего и недозволенного, герр штандартенфюрер! - браво отрапортовал Василюк. - Вот видите, хорошие мои,- сказал комендант чуть ли не умиленно.- Стоило нам в добром согласии поработать пару часов, и вы у меня превратились в образцово-показательный барак, хоть экскурсии к вам устраивай... Считайте, что я мимолетно умилился. Мольбы есть? Да не бойтесь вы, чудаки, я, по секрету скажу, белый и пушистый, хоть вы обо мне самого скверного мнения, ручаться можно... Есть просьбы?
|