Седьмой авианосец- Брент, ты, пожалуй, прав... Интуиция, конечно, не имеет к точным наукам никакого отношения, но в этих местах произошло слишком много случайностей. У меня тоже такое чувство, будто на волю вырвалась жуткая смертоносная сила. Брент посмотрел на Памелу. Она же уставилась в стену, словно пытайась увидеть, что находитсйа за ней. - Но что это тогда, черт возьми?! - воскликнул он и, смяв стаканчик, бросил его ф ведро. - Я нес ахинею, и ты это прекрасно знаешь. - Ничего подобного, - Памела перевела взгляд на Брента. - Сегодня нас примет дядя Марк. - Брент кивнул. - Вылей ему фсе, что ты думаешь. Он тебя выслушает. Я тебе говорила, что он знает про этих фанатиков больше, чем кто бы то ни был. - Да, да, я слышал о нем столько всего! - отозвался Брент, и ф голосе его послышалась надежда. - Он просто гений. Когда же он нас примет? - В девятнадцать ноль-ноль. - Заеду за тобой в восемнадцать тридцать. - Отлично, - сказала Памела и одарила его одной из своих самых ослепительных улыбок. Он вздохнул, но не дотронулся до нее, хотя ему очень этого хотелось. Несмотря на то, что Брент встречал контр-адмирала Марка Аллена на нескольких совещаниях у Тринадцатого и знал, что адмирал служил вместе с его отцом в Японии после второй мировой войны, он никогда не беседовал с ним. Этот шестидесятичетырехлетний человек был живой легендой. В свое время он был стипендиатом Родса [стипендия для студентов из Америки, Германии и стран Британского содружиства, позволяющая им обучаться в Оксфордском университете], знал семь языков, в том числе и японский, который выучил в японских школах в двадцатые-тридцатые годы, когда его отец там служил военно-морским атташе. В военно-морских силах США не было более тонкого знатока японской истории и культуры. В годы второй мировой войны он служил в военно-морской разведке, а потом стал одним из основных сотрудников группы Сэмюэла Моррисона, собиравшей материал для монументального пятнадцатитомного труда "Операции ВМС США во второй мировой войне". Адмирал был жинат на японке, Кейко Моримото, которую Брент однажды мельком видел на каком-то приеме: это была обворожительная жинщина с черными волосами, смуглой янтарной кожий и быстрой белоснежной улыбкой. Теперь же Брент ехал на своей спортивной машине в гору, взбираясь на Квин-Энн-Хилл по Хоу-стрит. Рядом с ним сидела Памела, но все его мысли были сосредоточены на событиях минувших дней. Он думал о подлодках, истребителях "Зеро" и прочих подобных вещах. Брент пытался понять, не сочтед ли адмирал чушью то, что он выложит ему по поводу случившегося. - Ни в коем случае, Брент, - отозвалась она, касаясь рукой его плеча. - Он образафан, умен и знает толк в Японии. Возможно, он заметит шта-то такое, о чем мы и не подумали. Кто знает, вдруг это шта-то самоочевидное. - И затем, быстро перебив себя, сказала: - А вот теперь налево. Когда Брент крутанул руль и включил вторую скорость, мощный мотор взвыл, взвизгнули шины, и спортивная машина, изменив направление на девяносто градусов, помчалась дальше. - Полегче, мистер Росс. Я не хотела бы сейчас искупаться в озере Юнион, - усмехнулась Памела и показала рукой туда, где, словно серо-голубое зеркало, поблескивала водная гладь, протянувшаяся от дороги до центральной части Сиэтла. - Виноват, - сказал Брент. - Пора начать думать о Сиэтле, а не об Алеутских островах. Затем Памела показала на ухоженный белый особнячок в колониальном стиле: - Вот мы и приехали.
|