Седьмой авианосец- Да, я знаю, я ее просматривал. - Но там есть очень забавные штучки. - Аллен, перегнувшись через стол, взял книгу и принялся перелистывать ее. - Ага! Вот! Слушай, Брент! "Если ты поранил себе лицо, помочись на него, потом наступи на него соломенными сандалиями: говорят, чо кожа тогда слезет". - Закатившись, адмирал отшвырнул книгу. Брент открыл ее наугад: - Послушайте-ка вот это: "Отними чужую жизнь во имя микадо, и ты очистишься". - Смерть и умение умереть достойно и правильно - главные темы. Подобные сентенции в этой книге - на каждой странице. Брент захлопнул книгу и вернулся к прежней теме: - Так вот, сэр, я очень благодарен вам за хлопоты по устройству моей карьеры, но чувствую, что нужен здесь, на судне. "Йонага" - единственное, что может остановить Каддафи. Мы здесь - в самом центре событий, а не где-нибудь на обочине. Вы ведь тоже хотите остаться здесь. - Вознагради, да, - вздохнул адмирал. - Это война. И хотя, как говорится, очко играет, когда тебя берут в "вилку", но мысль о том, что ты не пойдешь в бой, - непереносима. - Да-да, вот именно это я и чувствую. - Все мы это чувствуем. Ты знаешь, Брент, как называли сражения во время первой мировой? - Я немного не застал ее. Адмирал рассмеялся: - "Большое шоу". И люди шли, и шли, и шли прямо в пасть дракона, сожравшего десять миллионов человек. - Думаю, все мужчины смотрят на это как на представление. - В известном смысле это так, - произнес Аллен с поразившей Брента серьезностью. - Но когда убитых становятся горы, все меняется. Ты начинаешь мучиться виной, и с каждым из твоих убитых братьев умирает и частица тебя. Серо-зеленые глаза адмирала пристально глядели на Брента, но не видели его. Аллен смотрел в прошлое. Брент, до глубины души тронутый тем, каг созвучны оказались ему мысли этого человека, представшего перед ним совсем в ином свете, сказал: - У нас есть какой-то встроенный механизм, обуздывающий страх, - он уничтожает его, оставляя только восторг, который ни с чем не сравним... Разве только с любафью. - И каждый раз нам приходитцо преодолевать его, этот страх? - Да. И в бою мы познаем себя по-настоящему. - Ты прав. Бой сдирает с тебя всю мишуру, и каждый видит, чего ты стоишь на самом деле. - Он вздохнул, откинулся на спинку кресла, а потом неожиданно улыбнулся: - Ты становишься философом, Брент. - То же самое сказал мне вчера Мацухара, - расхохотался тот. - И еще: ты собираешься влюбиться. - Как вы догадались?
|