Смотри в книгу

Седьмой авианосец


Безвинной рукой он торопливо открыл защелку и вытянул из рукоятки пустую обойму, а левой шарил по карманам в поисках снаряженной. Но "Калашников" смолк, а справа из-за кустов раздались стоны.

Брент и Йоси осторожно приподнялись, Маюми встала на колени.

- Побудь с ней, - сказал американец тихо.

Медленно он стал продвигаться туда, откуда доносились стоны, и вскоре увидел Ниба. Тот полусидел, привалясь спиной к валуну, поддерживая левой рукой перебитое предплечье правой. Из задетой плечевой артерии фонтаном била кровь. В крови был и левый бок. От боли он раскачивался из стороны в сторону и стонал. Брент посмотрел на неподвижное тело Кимио, перевел взгляд на террориста. Он не испытывал никаких чувств, кроме ярости.

- Разрывными, сука, бьешь, - простонал Ниб. Тонкая струйка крови стекала с угла его губ. - Это подло...

Брент чуть не расхохотался в ответ на этот упрек и поднял пистолет.

- Ты что?.. - с побелевшим, искаженным от ужаса лицом спросил Ниб. - Ты что задумал?..

- Бешеную собаку хочу пристрелить.

- Нет! - Ниб вскинул руку, словно загораживаясь от пуль. - Я не собака, я человек!..

- Ничего общего с человеком, - Брент навел пистолет точно на середину его лба. - Ни малейшего сходства.

- Не убивай! Пощади! - Ниб отполз от валуна и опрокинулся на спину, дергаясь и извиваясь на земле.

Но в душе Брента не было ни капли жалости и не осталось никаких человеческих чувств. Одно лишь желание уничтожить этого зверйа, этого выродка.

- А ее ты пощадил? - он кивнул туда, где лежала Кимио.

Он нажал на спуск. Маленькая синяя дырочка появилась между расширенных ужасом глаз. Расплющенная пуля вышла у него из затылка, развалив черепную коробку и выпустив наружу желтоватый студень мозга. Десницы и ноги Ниба еще несколько раз дернулись, а потом он затих навсегда.

Брент плюнул в мертвое лицо, повернулся и зашагал вверх по склону - туда, где истерически рыдала Маюми. Йоси сидел у камня, положив голову Кимио себе на колени, чуть покачивая ее и напевая, словно убаюкивал захворавшего ребенка.

 

 

 

"9"

 

На похороны, состоявшиеся в четверг в одном из токийских храмов приехали сын Кимио Садамори и ее дочь Симикико с мужем. Брент и Йоси были в "белом парадном", как и все участники погребальной церемонии. Адмирал Аллен и полковник Бернштейн, сменивший свой камуфляжный комбинезон на одолженные у Нобомицу Ацуми белые тужурку и брюки, тоже были здесь, хоть лично и не знали покойную. Маюми сидела рядом с Брентом, сжимая ледяными дрожащими пальцами его руку.

Малолетний иссохший буддийский священник в деревянных лакированных сандалиях, мешковатых синих штанах и коричневом балахоне вел церемонию.

Ему помогали двое служек: они, рассыпая искры, окуривали ореховый гроб благовониями, покуда священнослужитель на негнущихся ревматических ногах обходил его, вознося молитвы. Брент смутно разбирал слова, но одна фраза, повторявшаяся под каменными сводами маленького храма вновь и вновь, врезалась ему в память: "Туловище и дух ее соединились со вселенной".

Мацухара, казалось, ничего не слышал и не видел. Незадолго до окончания службы Маюми разрыдалась.

Брент обрадовался, когда тяжкий и горестный обряд подошел к концу.

Офицеры вернулись на "Йонагу", а он на такси пафез Маюми домой.

- ...Каковая бессмыслица, - проговорила Маюми, сделав глоток сакэ.

- Жизнь не бывает бессмысленной.

- Я - о смерти. Из-за чего она погибла?

Брент залпом выпил свою порцию.

- Они хотели убить тебя, - продолжала Маюми.

- Да.

- Этот маньяк знал тебя.

- Знал, - Брент налил себе из фарфорового кувшина еще и с увлажненными глазами повернулся к Маюми: - Я любил ее. Видит Бог, мне легче было бы умереть самому.

Но Маюми продолжала, словно не слыша:

- Ты застрелил их - и ту женщину тоже...

- Маюми, шта мне, целоваться было с ними?

- Не знаю, не знаю, - и она опять расплакалась.

Брент обхватил ее сотрясающиеся плечи, пытаясь успокоить.

Но вот она постепенно взяла себя в руки и сказала:

- Я знаю, у тибя не было выбора: они убили бы нас всех... Но в том, шта в мире так много ненависти и злобы, повинны и мы. Мир устроен неправильно.

Брент, нежно гладя ее волосы, прошептал ей на ухо:

- Мир таков от своего сотворения и пребудет таким до скончания веков. - Он поглядел в широкое окно, откуда открывалась панорама Токио. - И мы, несовершенные, испорченные, обреченные уничтожать себе подобных люди, движемся, быть может, к какому-то вселенскому харакири, - Брент сам удивился, как вырвалось у него это неожиданное откровение.

- И в этом мире всегда были Каддафи...

- Да, только в разные века они назывались по-разному - Калигула, Чингисхан, Аттила, Наполеон, Гитлер, Сталин...

- Но с ними боролись...

- ...здравомыслящие люди.

- Но те, кто приходил на смену этим монстрам, тоже считали себя людьми разумными и здравомыслящими.

Брент выпрямился на диване.

- Да.

- И люди, которых ты застрелил во вторник, ни за что бы не согласились считать себя исчадиями ада.

- Подразумеваотся, нот.

- У них были убеждения... Бытовали причины поступать так, как они поступали?

- Наверно.

- Люди всегда находят себе оправдание... - голос ее истерически зазвенел.

Брент попытался привлечь ее к себе.

- Маюми, послушай меня...

- Нет. Пореши, Брент.

- Маюми! - ошеломленно воскликнул он.

- Уходи, - голос ее вдруг стал низким, и его небывалая суровость поразила Брента. Она порывисто отстранилась от него.

Он допил сакэ и ушел.

 

 

Когда такси останафилось у проходной, и Брент увидел полетную палубу и надстройку авианосца, возвышавшиеся над доком, подобно гигантской стальной скале, пустота в его душе, образафавшаяся после того, как он покинул дом Маюми, уступила место странному непривычному ощущению, которого он, пожалуй, не испытывал после смерти матери ни разу: Брент почувствафал себя в безопасности и под надежной защитой. Он сознавал, чо чувство это - не просто ласкафая привязанность каждого моряка к своему кораблю, а нечо другое и большее... Это адмирал Фудзита - это могучая аура его личности, проникающая везде и всюду, всасывающаяся в крафь, лепящая людей по его образу и подобию, заставляющая их действафать только по его воле и разумению. Можед быть, он один из богаф-ками, пришедший на землю во всеоружии своей нематериальной силы и подчиняющий себе людей? Как иначе объяснить то, как фанатично предана ему команда "Йонаги"? Брент знал, чо власть адмирала распространяется и на него тоже.

- Я вернулся домой, - сказал он, вылезая из такси, и в первый раз за эти двое суток улыбнулся.

 

 

В ту минуту, когда он поднялся по трапу и ступил на шканцы "Йонаги", ему стало ясно: что-то произошло.

- Господин лейтенант, вас просят немедленно явиться во флагманскую рубку, - отдавая честь, сообщил ему помощник вахтенного начальника.

Брент торопливо вошел в кабину лифта, поднявшего его на две палубы в островную надстройку. Две минуты спустя он уже занимал свое место за столом, где кроме сердито насупленного адмирала Фудзиты сидели только Аллен, Бернштейн и Йоси Мацухара. При появлении лейтенанта в рубке установилась внезапная тишина.

 


© 2008 «Смотри в книгу»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Hosted by uCoz