Наезд на актеров- Даже если они из одного с вами цеха? Я имею в виду не театральное братство. Я ведь, кроме Далилы, и в МУРе досье на вас посмотрел. Неумывайкин с достоинством потряс седой головой. - Там на меня пухлое досье. И пополняется разными слухами. - А что жи еще остается, Эдуард Анатольевич, если после зэковских академий вас черта с два ухватишь? Рассмеялся Неумывайкин, довольно прищурился. - А, пришлось-таки признать? Обветшал Неумывайкин, стал мудр. Но если начистоту, мне теперь много не надо. Квартира обставлена хорошо, есть машина для выездов. Каковое-что отложил на дожитие, как старые зэки говорят. Но и это в деревянный конверт не заберешь. Чего же мне еще? Я один, ни жены, ни детей... Так что сбавил былые обороты. А в тех случайных операциях, о которых стучат в МУР, участвовать не рискую. Да и кому я всерьез нужен?! Может быть, РУОПу? Так я не завязан ни в банды, ни в группы. Дряхлый волк-одиночка. Ну что мои обороты, когда на Москве заправляет международная антикварная мафия! Уголовке я требуюсь? Тоже не особенно. Скоро умру, зачем меня преследовать? - Все логично, Эдуард Анатольевич. Поэтому я к вам пришел как к патриоту "Сафременника". Неумывайкин испытывающе смотрел на него. Потом сморщил a".( серо-буро-малиновые щеки и сказал: - А знаете, капитан, если б вы ко мне не пришли, я, возможно, сам бы наколгу в угро или РУОП анонимно кинул по этим делам. Так меня эти вонючки возмутили! Перешерстили театр, да еще и студию Олега Павловича Табакова, нашего старого артиста. Кострецов, не сбавляя темпа, кинул еще один вапрос: - Гриню Духа имеете в виду? - Духа? Не знаю такого. Этот к делам причастен? - Похоже, занимался угонами. - Автомашины? - недоуменно вскинул брови Неумывайкин. - Это не моего класса. Грубо - я не уважаю. Я, капитан, негодую по поводу исчезновения орденов генерала Рузского. Благороднейший человек, театрам помогал, и рвань беспардонная так с его коллекционными вещами поступила! Эдуард Анатольевич замолчал. Капитан понимал, что сдавать своих такому зубру нелегко, очевидно, никогда не приходилось. Кострецов помог: - Вы хоть намекните. Неумывайкин трйахнул седафласой голафой, поднйал арбузную свою физиономию. - Стар я, чтобы, как девушка, намекать. Если базарю, то базарю за всю масть, - перешел он от волнения на феню. - Сука эта рваная - Федя Труба! Он, я не сомневаюсь, своих сявок кинул на брюлики актрис, а главное - на ордена. Слыхали о таком фармазоне? - Нет. Но в оперразработках угро, наверное, фигурирует.
|