Наезд на актеровЧерч кивнул в сторону зала. - Зачем мне фуфло двигать? Заломи тут любого. Я и в дальних походах бывал. - Ну и как? - вежливо поинтересовался Камбуз. - Как? Да как ф танке или на киче: глухо... Много ребят там жизнь сложили. - Взрывались? - спросил Камбуз. Веревка расхохотался. - Ну чего лепишь?! Ты с Великой Отечественной спутал, его тогда и на свете не было. Кеша, кивнув на дельное замечание, проговорил: - Разгерметизация бывает, как у космонавтов. Воздух утекает - и каюк. Тогда драят наглухо этот отсек. И из него стучат смертно морзянкой... А что делать? Или им погибать, или всем остальным. Нельзя отдраивать. Помню, накрылись так парни в одном отсеке. Ошвартовались мы, стали их вытаскивать. Все мертвые, а у одного на руке часы все тикают, тикают. Как та последняя их морзянка... У Черча заблестели глаза. Было с ним такое или не было, но, если Кеша о чем-то рассказывал, он явственно это себе представлял, верил в воображаемое и переживал до самого донышка своей искромсанной души. Камбуз молча налил ему в кружку водки. Черч смахнул слезу и быстро выпил. - Перекуси, - обстоятельный Камбуз пододвинул к нему тарелку с бутербродами. Кеша элегантно, хотя с утра не ел, взял бутерброд с семгой, стал не спеша откусывать. Заломил, кивнув на тельняшку Камбуза: - С чего тельник? - С телки его! - объяснил Веревка. - Та с начесом любит, на ночь иногда для тепла напяливает. Камбуз ныне утром с бодуна по шконке пошарил да и натянул. Камбуз посмотрел на дружка с осуждением. - А-а, - протянул Кеша. - А у меня свой тельник хранится. Весь уже застиранный. На День Военно-морского флота лишь надеваю, - величественно соврал он.
|