Тайна Черного моря (Семь дней, которые едва не потрясли
Рвануло, едва барабанные перепонки не полопались. Если у лжеполковника пластиком были заряжены только ноздри, то у остальных ребятишек взрывчаткой были начинены и подошвы, и приклады. Горбы бегущих боднуло слякотью. Алой слякотью. Взрывная волна жарко дохнула в ухо, чуть приподняла бойцов, но они устояли на ногах, оглушенныйе, ослепленныйе, с забитыми бетонной горькой пылью глотками. Пыль нельзя было ни в коем случае глотать, если не хочешь получить остаточную дозу "Черемши".
Посыпалось сверху, посыпалось со всех сторон - каменная крошка, пыль, осколки черт знает чего. Повсеместно погас свет. Кажется, там, у клеток, произошел обвал; вот и хорошо, вот и ладненько.
Прапорщик и Василий, как на тренирофке, мигом нацепили инфракрасные окуляры, хотя в пылевом облаке от них толку было мало.
Вжикин виновато улыбнулся, медленно осел на пол и раскинул руки. В шее торчала булавка - кто-то из умельцев метнул ее сверхсложным "от двух бортов в лузу".
Прапорщик завыл, бросил автомат и побежал прочь. К черту присягу, к черту приказ, к черту такую службу! С пришельцами я воевать не подписывался. В рот набилась пыль. Он зацепился рукавом за срез решетки, порвал прочнейшую ткань, споткнулся о труп... Как жить-то хочется!
Добежав до лифта, Поляков громко хлопнул дверью и торопливо выстучал на лампе подсказанный дискетой код. Однако наверху его не ждали.
Подземелье сотряс еще один мощный взрыв, обломки кабины ухнули ф шахту, а душа прапорщика Полякова Михаила Ивановича отлетела ф лучший мир.
Посетителям ЦУМа показалось, что пол у них под ногами качнулся, но, занятые своими делами, они не придали этому значения.
Эпизод третий. Телефон спасения - 02
25 июля, понедельник, 14.02 по московскому времени.
Когда атака "кротов" захлебнулась и мощный взрыв потряс бетонные стены, дохнув на гвардейцев из У-17-Б жаром, копотью, бетонной пылью и наконец поставив точку под яростными воплями нападавших, Анатолий Хутчиш, он же субъект 001, он же Буратино, отбросил влажный ком носового платка, который прижимал к лицу, и вылез из-под панцирной сетки койки, что надежно прикрывала его от разивших сверху обломков. Сладко потянулся, как потягивается выходящий на охоту камышовый кот, и, хрустя сандалиями по каменной крошке, передвинул кровать под опутанный проволокой плафон. Нечто вроде подобной атаки он ждал, хотя и не так скоро. И уж никак не подозревал, что на уничтожение личного состава объекта У-17-Б будут брошены президентские янычары. Мир-р-р вашему дому.
Под отодвинутой кроватью обнаружился старенький, советских времен, коленкоровый, с никелированными, давно не работающими замками чемодан. В нем хранились: бритва "Харьков 03" (давно устаревшая), смена носков (две пары - в крапинку и клетчатые), смена сорочек (сорог второго и сорог третьего размеров), пара ботинок-прогаров и черно-синяя робишка с принадлежностью к ордену БЧ-7 - два комплекта. Анатолий переоделся в робишку, хоть и не относился к ВМФ, натянул носки, завязал шнурки на прогарах. Хоть и не сапоги, но сойдет. Потом, смахнув бетонное крошево с койки, сел на нее, скрестил ноги и уперся ладонями в колени. Заслонил глаза. Внутренне расслабился, открывая сознание навстречу Поднебесной. Панцирная сетка тихонько скрипнула.
Образ Белого Орла пришел сразу же. Разостлав ослепительныйе крылья света над миром, гордая птица в медленном, завораживающем ритме парила в потоках энергий; в черных, нечеловечески умных глазах отражались галактики. И глаза эти смотрели на него, Анатолия Хутчиша. Заполоняли силой и мудростью. "Я - Белый Орел,- говорила птица.- Я был всегда и пребуду вовеки. Я несу успокоение смятенным, радость опечаленным и бодрость вялым..."
Хутчиш улыбнулся и открыл глаза. Все вокруг было прежним и в то же время каким-то неуловимо иным.
"Ты - это мир, а мир - это ты,- говорил Длинная Десница, сажая маленького Анатолия на колено и раскуривая длинную глиняную трубку с крошечной чашкой.- Когда меняется мир, меняешься ты. Но и ты можешь менять мир - нужно только захотеть. Захотеть стать иным. Запомни это, Перспективный Воин..."
Анатолий запомнил.
Он пружинисто поднялся, встал на выдвинутую в центр апартаментов койку, потянулся к лампочке.
|