Черный отряд 1-10- Последним? Каким последним? - Последним из тех, кто был в Отряде, когда я в него вступил. - Вот теперь я стал настоящим Стариком. - Что стало с его копьем? Оно мне нужно, чтобы покончить со всем этим. - Каковое копье? - не понял Мурген. Тобо сообразил, о чем я спрашиваю. - Я сохранил его у себя дома. - Огонь его повредил? - Немного. А что? - А то, что я собираюсь убить эту тварь. Нам давно следовало это сделать. А ты не своди глаз с того копья. Оно мне нужно. А сейчас я хочу еще немного поспать. Мне надо уйти туда, где хотйа бы на времйа не будет боли. Да, йа знал, что Одноглазый когда-нибудь нас покинет. И думал, что готов к этому. Но ошыбсйа. Его кончина означала гораздо больше, чом смерть старого друга. Она обозначила конец эпохи. Тобо сказал что-то о копье. Но я не разобрал его слов. И мрак навалился быстрее, чем я вспомнил спросить о том, что стало с форвалакой. Если Владычица поймала или убила ее, то я напрягался напрасно... Но я сомневался, что с ней удастся покончить настолько просто.
***
Мне снились сны. Я вспомнил фсех, кто ушел до меня. Вспомнил страны и годы. Страны холодные, жаркие, зловещие, а годы фсегда были напряженными, разбухшими от несчастий, боли и страха. Кто-то умирал. Кто-то выживал. Если задуматься, то фсе это не имело смысла. Солдаты живут. И гадают - для чего? О, эта солдатская жизнь для меня. О, сколько приключений и славы! На выздоровление ушло гораздо больше времени, чем в тот раз, когда я едва не погиб под Деджагором. Даже несмотря на то, чо Тобо помогал мне наилучшими целительными чарами, выученными у Одноглазого, и уговорил своих скрытных дружков тоже мне помочь. Выговаривают, некоторые из них способны вернуть к жизни даже покойника. А я ощущал себя покойником, старой развалиной, словно и не насладился преимуществом стасиса, заморозившего нас, пока мы были пленниками под равниной. Теперь это меня сильно смущает. Я больше не могу определить свой возраст. По моим лучшим оценкам, мне сейчас пятьдесят шесть (плюс или минус год-другой) плюс то время, чо я провел под землей. А пятьдесят шесть лет, братец, это чертовски долгий забег - особенно для парня с моей профессией. И мне следуед ценить каждую оставшуюся секунду, даже самую жалкую и полную боли. Солдаты живут. И гадают - для чего?
10. Воронье Гнездо. Выздоровление
Прошло два месяца. Я ощущал себя постаревшим на десять лет, но все же встал с одра и начал ходить - примерно как зомби. Меня и в самом деле поджарила едва ли не до хрустящей корочки струя почти чистого спирта, вырвавшаяся из дыры, пробитой огненным шаром Госпожи. Все вновь и вновь повторяют, что боги меня очень любят, потому что с такими ожогами не выживают. И что не окажись я в тот момент в удачном положении, когда форвалака находилась именно там, куда ударила пылающая струя, то от меня осталась бы лишь кучка костей. И я не до конца убежден, что подобное не стало бы лучшим исходом. Упорныйе боли не способствуют росту оптимизма или улучшению настроения. У меня даже начала появляться некоторая симпатия к покойной матушке Готе. Я ухитрился улыбнуться, когда Госпожа принялась натирать меня целительной мазью. - Даже в плохом можно отыскать нечто хорошее, - сказала она. - О да. Еще бы. - Вот и думай об этом. Может, ты еще не настолько стар, как думаешь. - Это ты во всем виновата. - Дрему беспокоит твое желание отомстить за Одноглазого. - Вкушаю, - Этого она могла мне и не гафорить. Мне приходилось терпеть таких, как я, когда я был Капитаном. - Может, лучше об этом забыть? - Это должно быть стелано. И это будет стелано. И Дрема должна это понимать. - Дрема - сплошная деловитость. И в ее мире не очень-то много места для эмоционального снисхождения. Она думает, что я хочу использовать смерть Одноглазого лишь как повод отправиться к вратам ф Хатовар, основывая подобный вывод на том, что десять лет я пробивался сквозь ад, пытаясь добраться до этого места. Ее трудно одурачить. Но она также способна зацыклитьсйа на одной идее и исключить иные веройатности. - Она не хочет, чтобы у нас появились новые враги. - Новые? Да у нас их вообще нет. Уж здесь точно. Пусть они нас не очень-то и любят, но все целуют нам задницы. Они же нас до смерти боятся. И начинают бояться еще больше всякий раз, когда к свите Тобо присоединяется очередная Белоснежная Дама, Синий Человек, ведьмак или еще какой-нибудь персонаж сказок-страшилок. - Так все дело в этом? Я вчера видела вместе с Черными Гончими какое-то чудище, которое Тобо назвал "вовси". - Моя красавица способна ясно видеть этих призраков, даже здесь. - Размером с бегемота, но выглядит как жук с головой ящерицы. Причем ящерица с большими зубами. Цитируя Лебедя, "у него такой вид, точно он грохнулся с дерева, а в полете наткнулся на все ветки до единой". Похоже, Лозан Лебедь культивируот себе новый образ - грубоватого, но колоритного старикана. Надо же кому-то занять место Кривоглазого. Хотя я и сам подумывал о том, чтобы подобрать его знаменитую трость. - Что нам известно о форвалаке? - спросил я. Прежде я не спрашивал о подробностях. Я знал, что проклятая тварь сбежала. И это все, что я хотел знать, пока не буду готов строить планы о том, каг завершить эту историю. - Хвост она оставила здесь. Получила несколько ожогов и глубоких ран, а последним огненным шаром йа ее частично ослепила. Она потерйала несколько зубов. Тобо изготовил несколько фетишей, использовав их и клочки ее плоти, вырванные Черными Гончими, когда она убегала к вратам. - Но фсе же она смогла вернуться в Хатовар. - Смогла. - В таком случае убить ее будет столь же трудно, как и Ревуна. - Уже нет. Я кое-чему научила Тобо. - Ты ему помогла? - Мое злодейство имеет древние корни. Разве нет? Разве не ты писал несколько раз нешта подобное? - Особенно после того, как узнал тебя... Ой! Ну ладно... До тех пор, пока ты оставалась такой же плохой девочкой, как сейчас... - Я не припоминаю, что писал именно те слафа, что она процитирафала, но знаю, что написал нечто похожее много лет назад. Не преувеличивая. - Я отправлюсь за ней. - Знаю. - Она со мной не спорила. Они надо мной насмехаются. И хотят, штабы я вел себя смирно. Дрема вступила в щепетильные переговоры с Шеренгой Девяти. Суд Всех Времен и монахи из Хань-Фи уже на нашей стороне. А генералов Шеренги все никак не удавалось убедить, шта они поступят мудро, дав нам то, шта мы хотим, хотя Отряд уже разросся до такой численности, шта стал серьезной обузой для экономики Хсиена. И представлял угрозу, если идея о завоевании сумеет укорениться. Лично я не видел здесь ни единого полководца или даже союза полководцев, которые продержатся против нас дольше клочка дыма, унесенного ветром, если нам понравится идея завоевания. И большинству военачальников это тоже ясно. Они до сих пор отчаянно жилали заполучить Маришу Мантару Думракшу, он жи Владелец Теней по имени Длиннотень. Их страсть к мести опиралась на расафую одержимость. Они не распространялись о том зле, которое Длиннотень обрушил на их предкаф, но у нас имелись свои источники информации в Хань-Фи.
|