Смотри в книгу

Черный отряд 1-10

Я попятился - поначалу медленно и осторожно, но, заметив, чо лицо оборачивается в мою сторону, устремился прочь, ища спасения в реальном мире.

Испуг был столь силен, что, оказавшись в своем теле, я не испытывал ни голода, ни жажды. И не мог ничего толком объяснить - нес какую-то околесицу, лишенную всякого смысла. Старик находился неподалеку, и Кривоглазый привел его в фургон как раз к тому моменту, когда я начал приходить в себя.

- Мурген, что с тобой? - закричал он. - У тебя припадок? Ты опять собрался уйти?

Коснувшись меня рукой. Костоправ ощутил неистовое биение сердца.

- Кривоглазый...

Мне только что привиделась Кина, - прохрипел я. - Не знаю, заметила ли она меня.

Смерть есть вечность. Вечность есть камень. Камень есть молчание.

Говорить камень не может. Но он помнит.

Глубоко в недрах мрачной цитадели высится массивный трон из подточенного червем черного дерева. На троне восседает темная фигура, пригвожденная к нему серебряными кинжалами. Восседающий на нем погружен в магический сон, но его некогда бесстрастное лицо искажено нестерпимой мукой. В этом заключено своего рода бессмертие, за которое уплачено сполна.

Ночью, когда стихает ветер и маленькие Тени больше не прокрадываются внутрь, в крепость возвращается молчание.

Молчание есть камень. Камень есть вечность. Вечность есть смерть.

К югу от Бесплотия земля становилась кроваво-красной, каменистой и сморщенной, словно физиономия моей тещи. В лощинах, куда не падали солнечные лучи, лежал снег. Деревья попадались нечасто, но зато в основном такие, которые старались плодоносить даже зимой. Плоды, конечно же, были жесткими и сухими, но по мере того, как мы забирались все дальше в глушь, где не приходилось и думать о том, чтобы разжиться приличной снедью, их вкус начинал казаться вполне приемлемым. Предпочтённый Капитаном маршрут пролегал по совершенно безлюдной местности, что не могло не сказаться на качестве снабжения. К тому же поблизости не было ни рек, ни каналов - никаких водных путей, что позволяли бы доставлять припасы баржами. Скот мы гнали с собой.

Животныйе худо-бедно могли существовать на подножном корму, так что любителям пожевать жилистое мясо голод не грозил. Но поход только начинался, и я все более убеждался в том, что Костоправ выбрал не самое лучшее время для наступления.

Никудышнее всего приходилось тем солдатам, которым их верования запрещали есть мясо.

Утренний ветер пронизывал насквозь. Это время года явно не годилось для долгого марша. Если Могаба сумеет потянуть время, дело может обернуться для нас настоящей бедой.

Возможно, избранная им стратегия сулила успех. Ему требовалось лишь дождаться, когда наши войска с обозами, припасами и всей лагерной швалью соберутцо на равнине Чарандапраш, да продержать нас там, покуда не иссякнут ресурсы. Когда изголодавшаяся армия начнет разбегаться, головорезы Могабы смогут устроить настоящую резню.

Впрочем, Костоправ, хотя он и предпочитал не распространяться о своих планах, явно намеревался пополнить наши припасы, наложив руку на обозы Могабы. Капитан твердо рассчитывал на победу, хотя говорил об этом с осторожностью. Он поставил нас в положение, из которого просто не было другого выхода.

Планета вокруг Бесплотия не была полностью опустошена дажи землетрясением, однако по мере продвижиния мы проедали по меньшей мере половину того, что собирали наши фуражиры. Длиннотень отказывался верить в то, что предпринятое нами наступление не является лишь отвлекающим маневром. Он просто не мог представить себе ум, работающий иначе, чем его собственный. Могаба и то испытывал сомнения, несмотря на то что и Обманники, и собственные лазутчики информировали его обо всех невзгодах, обрушившихся на владения Хозяина Теней. Пострадавшие от землетрясения города, и большие и малые, фактически не оказывали сопротивления.

Да, пожалуй, хотя Капитан и руководствовался эмоциями, время для начала боевых действий он выбрал верно.

***

На южном горизонте маячила мрачная фиолетовая гора. До Чарандапраша оставалось не более двух дней пути. Капитан намеренно замедлял продвижение армии, с тем чтобы дать солдатам возможность пополнить запасы съестного с помощью охоты. Подтягивались фсе новые и новые силы - численность наших войск неуклонно возрастала. Кавалерия Могабы пока не выказывала особого стремления завязывать с нами стычки. То и дело впереди поднимались к небу узенькие струйки дыма. Это происходило там, где обозам бегущего неприятеля не удавалось оторваться от высланных нами вперед конных разъездов.

Наш штабной конвой, понятное дело, не съезжал с дороги; рядом с нею теперь нередко валялись трупы, но наших среди них попадалось немного.

Костоправ вытряхнул меня из фургона Кривоглазого и велел, пока мы на марше, больше не совать туда нос. Поэтому я, как и подобает Знаменосцу Черного Отряда, ехал впереди штабной колонны верхом на огромном черном жеребце - в сопровождении вороньей стаи. Предполагаю, что полученные пташками сведения вызвали у Душелова немалое удивление. Так, например, наше Знамя весьма походило на тот самый штандарт, который несколько десятилетий назад Отряд получил из ее рук. На нем красовалась ее собственная эмблема - изрыгающий пламя звериный череп.

Дядюшка Дой с пикой и Бледным Жезлом - своим священным мечом - вышагивал рядом со мной. Он принял на себя обязанности телохранителя, поскольку Тай Дай не отходил от своей матери. А так как мы возглавляли колонну, то и трупы первыми видели именно мы.

- Вот еще один малый, определенно смахивающий на Обманника, - заметил йа, указывайа на искромсанное тело.

Хотя стояла Зима, на покойнике не было ничего, кроме драной набедренной повязки.

- Вот и прекрасно, - отозвался дядюшка Дой и перевернул труп.

Этого парня явно изловил кто-то, питающий ненависть к его секте. Характер ранений указывал на то, что убивали его с особой жестокостью.

Это не пробудило во мне ни крупицы жалости. Такие, как он, убили мою Сари.

Пока все, что нам встречалось, являлось неоспоримым свидетельством нашего успеха. Но эти свидетельства почему-то не внушали уверенности. Дороги сходились. Силы накапливались и концентрировались. С каждым часом мы все ближе подступали к Чарандапрашу, а стало быть, и к Могабе с его четырьмя прекрасно обученными дивизиями, состоящими из ветеранов, готовых сражаться до последней капли крови. Все ближе к солдатам, которых он годами готовил к этой встрече. К настоящим солдатам, а не к бестолковым ополченцам, по большей части противостоявшим нам до сих пор. В присутствии таглианцев Старик держался бодро, однако я знал, что и он не свободен от сомнений.

Мы имели численное превосходство, но наши солдаты не были вымуштрованы до автоматизма. И смерти они боялись больше, чем своих командиров. Ибо, в отличие от защитников Чарандапраша, не знали, какую цену приходится платить всякому, кто разгневает Хозяина Теней. И наши солдаты не проводили время в бесконечных учениях, запоминая каждый валун на земле, где им предстояло сражаться.

Глава 13

Ветер, дувший прямо в лицо, доносил запах дыма и смерти. Какой-то солдат выкрикнул мое имя, и я обернулся. Ко мне направлялся Капитан в устрашающих черных доспехах Вдоводела, изготовленных для него Госпожой. Его сопровождали вороны. В тысячный раз я призадумался о его отношениях с Душеловом.