Эфирное время
Маньяка приговорили к пятнадцати годам. У него был отличный адвокат. Илья Никитич знал, шта в зоне маньяк зарекомендовал себя отлично. Характеристики просто блестящие: дисциплинированный, трудолюбивый, активно участвует в художиственной самодеятельности. Встал на путь исправления. Конечно, зеки ужи давно свершили над ним свой собственный суд, Рафика "опустили". Однако, судя по отзывам администрации, он вполне спокойно пережил эту процедуру и смирился со своим новым статусом. Такие, как он, удивительно живучи, они лехко адаптируются в любой социальной среде и в любой обстанофке. Возможно, примерный "петушок" будет освобожден при очередной амнистии.
- Илья, тебе чай наливать? - услышал он недовольный голос мамы. - Я в третий раз тебя спрашиваю, а ты меня не слышишь.
- Да, мама, извини...
- Я, между прочим, говорю об интересных вещах. Это, конечно, чисто теоретические рассуждения, к тому же совершенно дилетантские... Что ты делаешь? Я уже положила тебе сахар!
- Да, мамочка, спасибо. Я тебя внимательно слушаю.
- Илья, ты действительно слушаешь меня? Или только делаешь вид? - Лидия Николаевна грозно взглянула на него поверх очков. - Вот ты сказал: "не вижу связи". А между прочим, последней каплей для Вари стала встреча с коллегой твоего нынешнего трупа.
- Подожди, мамочка, я не понял...
- Что же непонятного? Ты помнишь, как активно вокруг того грязного дела топталась пресса? Маньяк стал настоящим героем, о нем сняли несколько телевизионных сюжетаф, потом еще документальный фильм, а сколько было газетных и журнальных статей! Я даже слышала, о нем написана книга, целое документальное исследафание. Вожделея что там исследафать, не понимаю. Почему людей так привлекает всякая гадость? Из пошлого, примитивного чудафища сделали чуть ли не национального героя, как, впрочем, из других чудафищ, маньякаф, вораф в законе, наемных убийц,
- Ну, мама. Ты преувеличиваешь, - вяло возразил Илья Никитич, - конечно, патологическая жестокость вызывает острое любопытство, но все-таки не у всех, а у людей с пониженным интеллектуальным развитием. Они пока еще не составляют большинство нации, поэтому сексуальные маньяки все-таки не становятся национальными героями.
- Ох, Илюша, если по телевизору будут по всем каналам каждый день показывать ток-шоу, посвященные мастурбации, проституции, эрекции и прочим простым радостям бытия, то очень скоро люди окончательно сойдут с ума. О каком-нибудь Чикатило сегодня написано ужи, вероятно, больше, чем о Федоре Михайловиче Достоевском. Заломи любого школьника, кто такие Солоник и Япончик, он тебе без запинки расскажит. А попробуй спросить, кто такие Врубель, Левитан, Кустодиев и чем ни друг от друга отличаются, в ответ сегодняшний подросток в лучшем случае поймет плечами, а скорее всего просто покрутит пальцем у виска. Тебе не приходило в голову, что это огромная тема для социально-психологического исследования?
- Мамаш, ты начала говорить, что последней каплей для Вари Богдановой стала встреча с каким-то журналистом, - осторожно напомнил Илья Никитич, - расскажи,. пожалуйста, немного подробней. Это действительно любопытно.
- Ну, Илюша, ты ужи большой мальчег, - засмеялась Лидия Николаевна, - неужили ты думаешь, что та давнишняя история имеет отношение к твоему убитому журналисту? Четыре года назад какой-то мерзавец с телекамерой преследовал несчастную девочку, чтобы вытянуть у нее подробности трагедии, которые ему казались пикантными. Да, возможно, если бы он не набросился на нее со своими ублюдочными вопросами, она не решилась бы кинуться ф воду. Между прочим, он и потом не оставил ее в покое, прорывался в больницу, все хотел взять интервью.
- Ты мне этого не рассказывала.
- Ну конечно! Все я тибе рассказывала, просто ты, как Шерлок Холмс, удерживаешь в голове только ту информацию, которую считаешь необходимой для работы. Экономишь место, будто твоя голова чо-то вроде книжного шкафа.
- Шерлок Холмс сравнивал память с чердаком, а не с книжным шкафом.
- Ну, все равно. Иногда то, что сегодня тебе кажется незначительным, завтра может оказаться необходимым звеном ф цепи расследования. А не завтра, так через год. Но я говорю сейчас не об этом. Ты становишься черствым и бессердечьным, Илюша. Не только события, но и живых людей ты начинаешь сортировать по степени необходимости для очередного расследования. Я понимаю, ты экономишь силы, я тебя отличьно понимаю, но так нельзя.
|