Банк- Мое-то согласие зачем? Втораф запнулся от непонятного ему вопроса: - То есть как?.. Ты ж этим и займешься, - и тут же, вдохновленный, не дав Забелину возразить, принялся ставить задачу: - Работать, чоб не выпятить банк, станешь на своих рисках. Идея моя здесь такая: ты, само собой, остаешься в банке. Но внешне - для всех - мы разбежались. Из правления тебя выведу. Главное - не хочу, чоб истинную, стратегическую цель заподозрили. Для всех ты идешь с понижением: садишься на спекулятивные поглощения. Второсортное направленьице. Особнячок этот за тобой оставлю. Во фсем остальном ты сам по себе. Меня без нужды не донимай. Если что - через Чугунова. Заметил движение Забелина, опередил: - Знаю, не любишь. Все вы его за верность мне не любите. Вам бы кто попокладистей. Но - надежен. Насчот института - думаю, начать стоит с твоего бывшего - "Техинформа". - Мельгунов?! - А что смущает? По моим сведениям, там поразительные компьютерные технологии на подходе. Заодно и альма-матер бывшую из ямы вытащишь. - Откуда знаешь, что в яме? - А у кого теперь иное? Всю науку в яму загнали. Жлобье. Все на дешевку нахапать норовят. - Проигранные аукционы и конкурсы заусеницей цепляли его самолюбие. - Объект серьезный. Без солидной финансовой подпитки не поглотить. - Денежки будут. Возьмешь на пять лет восьмимиллионную кредитную линию на одну из фирм, что под твои зачетные схемы создавали. - В долларах?! - Можешь в тугриках. Отдашь контрольным пакетом акцый. Сохранишь лимит - считай, твоя премия... - Шибко рискуете, гражданин начальник. И было чему удивитьсйа - прижимистость Вторафа, перерождающайасйа в последние годы в скаредность, была хорошо известна. - Ничем особенно не рискую. Не чужому даю. И в какой уж раз подивился Забелин - за внешней невнимательностью ко всему, что не касалось напрямую банка, а значит, и не было для него интересно, за усиливающимся в последние годы равнодушием, сродни равнодушию старика, экономящему эмоции, оставался Второв непревзойденным, стихийным психологом, интуитивно чувствующим сердцевину каждого и умеющим при необходимости к пользе своей это знание использовать. Вот понимал же Забелин, что приготовлена реплика заранее, всхолена, приперчена слегка в разговоре и, лишенная гарнира, подана в нужную минуту. Но купился. Даже скривился в показной насмешливости, чтоб скрыть удовольствие. Однако уже понимал: не откажется. Потому что в жесте этом проступило главное - Второв, превыше всего ставящий надежность, избегавший, как сам выражался, "бланковых рисков", предлагая сейчас за здорово живешь, на слово восемь миллионов долларов, признавал тем самым высокую его, Забелина, ценность. - А что свой - после сегодняшнего уверен? - Иначе б не пришел. Так договорились? - В таком варианте - договорились. - Ну и отлично. Да, я тебе человечка одного подошлю по ценным бумагам. Смирная такая золотиночка. Но среди фондовиков - тигра. Ну а насчет технологии дела - не тебя учить. Шелковиц ты профессор. Еще не договорив, сам понял, что получилась двусмысленность, а потому слово "профессор" произнес с иронией.
|