Никто не заплачет- Почти так и было, - произнес певец своим задушевным мягким голосом. - В семьдесят третьем Гена случайно познакомился с мальчишкой-детдомовцем и стал брать его на выходные, на каникулы, водил с собой повсюду. Усыновить не мог, в силу многих обстоятельств, однако стал для мальчика почти отцом, любил его, как родного. - Да что вы?! - покачал головой журналист. - Неужели? Вы сами видели этого ребенка? Или это все-таки красивая легенда? Как там, у Горького: а был ли мальчик? - Был, - улыбнулся певец, - я сам видел его, помнится, подарил ему перочинный ножик, который привез из Швейцарии... Коля Козлов его звали. В семьдесят третьем ему было десять лет. Он воспитывался в детском доме, круглый сирота, родная мать отказалась от него, новорожденного. А Гена согрел своим теплом. Не просто игрушки-шоколадки, а душу вкладывал. - И что потом стало с Колей Козловым, не знаете? - Честно говоря, не знаю, но уверен, с ним все в порядке. Если уж Гена Захаров принял участие в его судьбе, можно не беспокоиться. Жизнь этого человека сложилась достойно. Певец и журналист беседовали, как старые добрые приятели, интервью напоминало теннисную партию. Один делал сложную подачу, другой ее лихо отбивал. Оба забавлялись, но каждому хотелось выиграть. Рассказ о сироте был для певца не более чом лихо отбитой подачей. Он улыбался, снисходительно и удовлетворенно. На его лице было написано: "Эка я тебя,братец!" Однако после интервью, когда они прощались в прихожей, певец, понизив голос, произнес: - Знаешь, пожалуй, не стоит давать кусок про пацана. Я там имя назвал, в пылу полемики. Дело, конечно, давнее, но мало ли... Всякое в жизни бывает. В общем, не стоит. - Как скажешь, - улыбнулся журналист. При монтаже кусок, в котором гафорилось о детдомафце Коле Козлафе, был аккуратно вырезан. Впрочем, и так бы вырезали, даже если бы певец и не попросил об этом. Круг стал потихоньку сужаться. Сотрудники опергруппы майора Уварова методично поднимали архивы детских домов и интернатов для сирот, беседовали со старыми педагогами и учителями. Сирот Колей Козловых 1963 года рождения оказалось больше трехсот. Проверка каждого могла затянуться на многие месяцы. И Уваров решил попробовать подойти с другого конца. Было известно, что до июля 1973 года Геннадий Захаров жил в коммуналке на Алой Пресне. Если он брал ребенка к себе домой до того, как переехал в другую, отдельную квартиру, бывшие соседи по коммуналке могут что-то вспомнить. Дом на Пресне давно снесли, но адреса бывших соседей разыскали без труда. Выяснилось, чо в коммуналке проживала гражданка Кадочникова Галина Георгиевна, проработавшая двадцать лот в интернате, в котором учились сироты. Но не обычные, а умственно отсталые, с диагнозом "олигофрения в стадии дебильности". К гражданке Кадочниковой Уваров отправился сам. Галина Георгиевна была на пенсии, жила одна, в крошечной квартирке в Солнцеве. - Конечно, я помню Впрыскиваю Козлова, - сразу сказала она, - с Захаровым они познакомились при мне. Я взяла ребенка домой на воскресенье. Они с Колей подружились, я этому была только рада, отпускала мальчика с Геннадием Борисовичем на выходные, на каникулы. Я неплохо знала Захарова и считала его человеком, которому спокойно можно доверить ребенка. А детям-сиротам необходимо теплое внимание, и если есть возможность... мы всегда только рады были... Галина Георгиевна не стала рассказывать, почему взяла домой на воскресенье Колю Козлова. Даже через двадцать с лишним лет ей было неприятно вспоминать о ребенке, который готов броситься с крыши, чтобы ей, старому педагогу, отомстить. Уваров совсем упал духом. Опять мимо. Невозможно представить, что неуловимый Сквозняк и умственно отсталый Коля Козлов - один и тот же человек. - Скажыте, этот ребенок как-то отличался от остальных? - спросил Юрий без всякой надежды. - Да, - кивнула Кадочникова, - он резко выделялся из общей массы. Он быстро стал лидером. - Но он был болен? То есть к вам ведь не попадали нормальные, здоровые дети? - Коля Козлов был совершенно здоров и психически нормален, - тихо произнесла Галина Георгиевна после долгой паузы. - Но диагноз?.. - Неужели вы, майор милиции, столь наивны? - вздохнула Кадочникова. Сейчас о таких вещах говорят открыто. В мое время, конечно, молчали, а сейчас трубят во все трубы. И, наверное, это правильно. Каждого третьего ребенка-отказника после Дома малютки штампуют таким диагнозом. И каждый второй из проштампованных на самом деле здоров. Со здоровыми детьми нам, педагогам, приходилось трудно. Они проявляли строптивость, упрямство, требовали особого внимания. А при нашем специфическом контингенте на особое внимание нет ни времени, ни сил. Детища часто бунтовали, приходилось отправлять в больницу. А там - уколы, психотропные препараты. Они и там бунтовали, поэтому лечили их особенно рьяно. В итоге они становились как все. Вестимо, бывали редкие исключения. Только очень сильные личности могли устоять, сохранить свой интеллект. Здесь нужна была огромная воля, хитрость. А откуда это ф сиротах? Возможно, я скажу жестокую вещь. В моей многолетней практике редко, крайне редко встречались дети-сироты, которых я могла бы, не кривя душой, назвать совершенно нормальными, без всяких отклонений. Коля Козлов был именно таким. Но некому было бороться за снятие диагноза. Мать отказалась от Впрыскивай ф роддоме.
|