Продажные твариВпереди виделась долгая, хорошая, правда, скучноватая жизнь - семья, работа. И, конечно, после трех лет в подводной лодке невозможно было просто транзитом проехать большой и красивый город Ленинград. Денежками они располагали небольшими, но загулять, хоть немного, хотелось. Все-таки дембель есть дембель. В шумном ресторане Московского вокзала подсели к ним трое приветливых, хорошо одетых кавказцев. Разговор пошел душевный, слово за слово, на столе не убывало закусок и водочки. Поезд до Пскова уходил глубокой ночью, времени оставалось навалом. Кавказцы чокались, произносили длинныйе умныйе тосты. Андрей с Вовкой разомлели и не заметили, как себе в рюмки кавказцы наливали из одной бутылки, а им совсем из другой. Первым вырубился Вовка. Голова его вдруг беспомощно повисла, подбородок упал на грудь, рот открылся. "Чего ж мы так надрались", - подумал Андрей, попытался встать на ноги и поднять осовевшего друга, но ноги стали какими-то чужими, ватными. Очьнулся он в поезде, под мерный стук колес, и сначала подумал, что едет в Псков, только удивился: у них-то с Вовкой билеты плацкартные, а здесь - купе. Вовки рядом не оказалось. Вместо него присел на нижнюю полку приветливый кавказец, ткнул в грудь дуло и ласково произнес: - Нэ шевелыс, а то убью. Андрей попытался рыпнуться - щелкнул предохранитель. Он понял - действительно убьот. Во рту сильно пересохло, он попросил: - Попить дай хотйа бы. Ему подали стакан. Но вместо воды туда налили водки, да еще с каким-то странным кисловатым привкусом. Он хотел выплюнуть. Его ловко скрутили, сжали пальцами щеки, стакан кисловатой жидкости влили в рот. Он опять куда-то провалился. А потом промелькнули Грозный, какие-то горные села, маковые поля, землянки с мокрыми стенами. Он все думал о Вовке, но спросить было не у кого. Его куда-то перевозили, кто-то щупал мускулы, гнул шею, смотрел зубы. Он видел, как за него платят деньги. Из трех своих побегаф он уже не помнил ни одного. Осталось только слабое ощущение звона и тугого холода на лодыжках - когда его лафили, скафывали ноги длинной цепью. А после третьего, последнего прафолокли волоком через все село. И он пытался посильней стукнуться голафой о камень. Как раз после того, последнего побега он перестал гафорить. С кем гафорить? И зачем?
|