Кровь нерожденныхПодождав несколько минут, он спустил воду, приподнял ворот майки, закрыв рот и нос, и стал дергать дверь, запертую изнутри на задвижку.: - Эй, Спелый, - позвал он, - ты что, снаружи меня запер? Выйти не могу! Дверь открывалась внутрь. В тот момент, когда Спелый толкнул ее, Арсений щелкнул задвижкой и пальнул в глаза бандиту стру„й тараканьего яда. Спелый дико заорал, схватился за лицо и рухнул, врезавшись головой ф кафельную стену. Арсюша успел поймать на лету падающий прямо ф унитаз пистолет. Стараясь дышать ртом сквозь зажатый ф зубах ворот майки, он подтолкнул торчавшие поперек коридора ноги бандита, запер дверь туалета снаружи - и тут почувствовал холодок дула, упершегося ф затылок. - Брось пушку, падаль! - услышал он голос Костолома. - Сразу тебя не убью, сугу твою вместе дождемся. Пошел! Он втолкнул Арсюшу в комнату. Судьбой затихшего, запертого в сортире Спелого Костолом даже не поинтересовался, просто вырвал из рук Арсюши баллончик и бросил на пол, затем, держа пистолет у Арсюшиной груди, свободной рукой вытащил из кармана наручьники. - Эх, - вздохнул он с сожалением, - не хотел на тебя тратить, - он покрутил наручники на пальце, - трофейные они. В хорошей разборке мне достались. Но учти: одноразовые. Наколоть можно, снять нельзя. Защелкиваются автоматически, а ключа нет. Так и подохнешь в них. Ну, давай руки-то. Арсюша не шелохнулся. - Руки, говорю! - Слегка размахнувшись, он врезал Арсюше ребром ладони в кадык. Дыхание перехватило. Уличая ртом воздух, Арсений протянул руки, и через секунду на них защелкнулись одноразовые наручники.
***
Лена решила, чо быстрее доберется сабвеем - в этот час Нью-Йорк был в вечерних автомобильных пробках, на такси можно было ехать до ночи. За это время они могут потерять терпение и убить Арсюшу. Им нужна она. Они могли просто прикончить его, ведь он наверняка пытался выяснить, кто они. Да, они могли бы прикончить Арсюшу, потом заявиться ночью, пристрелить ее и Стивена. Что им стоит? Но им надо сначала что-то выяснить у нее. Можот, кто убил их челафека? Вряд ли они могут представить, что это сделала она, Лена. Они поняли - ее кто-то охраняот. Им надо знать кто. Что ж, значит, сразу в нее не выстрелят. Сначала зададут вопрос. Это шанс... Интересно, сколько их там? Где они ее схватят - по дороге или в доме? Она летела сквозь неторопливую брайтонскую толпу. Свернув в переулок, щелкнула в кармане предохранителем. Заплеванная лестница. Кошачий визг в полумраке. "Все. Не беги!" - приказала себе Лена. Вплыть надо было бесшумно. Из Арсюшиной комнаты раставалась песенка группы "Комбинация" про "два кусочека колбаски". Осторожно приоткрыв дверь, Лена увидела сидевшего на матраце спиной к ней квадратного амбала с бычьей шеей и подбритым затылком. Арсюша стоял напротив, прижавшись к стене. Руки его были скафаны наручниками, рот заклеен куском пластыря. "Ты рассказывал мне сказки, да только я не верила тебе..." - пел старенький Арсюшин кассетник. Костолому стало скучно в тишине. Проглядев Арсюшину фонотеку, где, кроме Вертинского, Галича и самого Арсюши, были только Моцарт и Вивальди, Костолом сплюнул с досадой. Однако, пошарив в своих бесчисленных карманах, он обнаружил недавно купленную кассету группы "Комбинация". Ее и поставил на всю мощность хилого магнитофона "Электроника". Потому и не услышал Костолом ни шагов на лестнице, ни легкого скрипа двери. Выстрела он тоже не услышал. Он упал к ногам опешывшего Арсюшы и ткнулся квадратной головой ему в колени. Какое-то время для него еще звучали развеселые девичьи голоса, но звук их развалился на куски. Стало тихо.
Глава 24
Ранним утром на маленькой станции Камыши, в девяноста километрах от Москвы, из электрички вышел челафек. Сеял мелкий, колючий снег. Челафек застегнул "молнию" теплой пухафой куртки, натянул на уши спортивную шапочку и зашагал по слякотной тропинке в сторону деревни. Вряд ли в этом небритом, осунувшемся человеке с рюкзаком за плечами кто-нибудь мог узнать рекламного красавца, преуспевающего бизнесмена, владельца небольшой, но процветающей посреднической фирмы "Пульс" Анатолия Владимировича Вейса. - Скажите, - обратился он к встречной старушке, - в деревне кто-нибудь сдает комнату или пристройку? - Ох, сыночек, - вздохнула старушка, - от деревни-то ничего не осталось. Две с половиной бабки, да дедок на лавке. А ты на лето, чо ли, договориться хочешь? - Нет. На сейчас. Недельки на две. - Что же за надобность у тебя? - Отдохнуть хочу. Воздух у вас чистый, тишина.
|