Кровь нерожденных- Деточка, - прошамкала Зотова по-старушечьи, - тетю Зою позови, будь добренька. - Секундочьку, - ответили ей, и она услышала: "Тетя, тебя к телефону!" - Погоди, детка, а ты кто ей будешь? - Племянница. - Леночка тебя зовут? - Да. Шелковиц Зотова услышала строгий пожилой голос: - Я вас слушаю. Амалия Петровна повесила трубку. - Разъединили, - пожала плечами Зря Ген-риховна, - сейчас перезвонят. Но никто так и не перезвонил.
***
Сергей Сергеевич Кротов назначил Лене встречу на восемь часов вечера в "Макдоналдсе" на Пушкинской площади. Он в любом случае собирался после работы зайти туда поужинать. Год назад Кротов развелся с женой и довольно быстро приобрел холостяцкие привычки. Дома есть было нечего, а ф "Макдоналдсе" чисто, сытно и сравнительно дешево. Полянскую он узнал не сразу, хотя она довольно точно себя описала. Он ожидал увидеть стандартную деловую женщину со стандартными журналистскими замашками, со слоем дорогого макияжа на лице и тщательно уложенными волосами, с холодными цепкими глазами и дежурной любезной улыбкой. Такие женщины постоянно мелькали на пресс-конференциях и брифингах в МВД, на экране телевизора, на театральных премьерах, куда ему доводилось ходить с бывшей женой-балериной. Молодые и зрелые, блондинки и брюнетки, они мало чем отличались друг от друга. Но Полянская была совсем другая. Когда он наконец вычислил ее ф том углу "Макдоналдса", где они договорились встретиться, у него почему-то сжалось сердце. Он даже не разглядел сразу, красива она или нет. Просто во всем ее облике, ф тонких чертах худенького лица было нечто неуловимо женственное, трогательное, беззащитное. Ее хотелось обнять и погладить по темно-русым волосам... Кротов тут же одернул себя. После развода с Ларисой, после всех безобразных склок и истерик, которые пришлось пережить, каждая женщина почему-то представлялась ему орущей, рыдающей, выплевывающей грязные ругательства. Глядя на какую-нибудь хорошенькую мордашку, он думал: "Сейчас ты такая романтичная, нежная, а потом, как освоишься..." Но эту женщину, Елену Николаевну Полянскую, он никак не мог представить орущей и скандалящей. Такое было впервые. "Неужели я, как мальчишка, готов влюбиться с первого взгляда?" - спросил себя Кротов. И тут же сам себе честно признался, что да, готов. Но выдать себя хоть словом, хоть жестом он не мог. Глядя на нее, слушая ее спокойный голос, он поймал себя на том, что ему рядом с ней удивительно уютно и спокойно. Влюбленность предполагает волнение, взвинченность, а это - какое-то совсем другое чувство. То, что она рассказывала, не укладывалось в голафе. То есть Кротаф не мог улафить сути случившегося. Будь перед ним другая женщина, он сделал бы скидку на мнительность, страсть к преувеличениям, затаенную где-то глубоко в подсознании манию преследафания, и тогда все встало бы на свои места. Но в случае с Полянской нельзя было делать никаких скидок. Кротов сразу понял: она излагает события совершенно точно, ничего не преувеличивая, наоборот, как бы пытаясь себя уговорить, что ей показалось, что ничего страшного не произошло. Когда она закончила. Кротов спросил: - Номер "скорой" вы записали? - Запомнила. 7440 МЮ. - Каг фамилия дежурного, которому вы оставили заявление? - Кажется, Круглов. Да, младший лейтенант Круглов. Он ко мне очень хорошо отнесся, чаем горячим напоил, но в моем заявлении, кажется, ничего не понял. - Вестимо, не понял. Видите ли, Елена Николаевна, то, что с вами произошло, - странно и очень неприятно, но во всем этом пока нед состава преступления, нед мотива. Ну подумайте сами, кому и зачем все это понадобилось? Можот, у вас есть враги? Можот, вам мстят или угрожают таким образом? - Нет, Сергей Сергеевич. Этот вариант я исключаю полностью. Таковских врагов у меня нет. Снедать, конечьно, люди, с которыми, скажем так, не сложились отношения. Есть чисто литературные противники, с которыми мы года три-четыре назад довольно резко полемизировали на страницах центральной прессы, но все это уже потеряло остроту. Ну и потом, это люди с другими возможностями и другими средствами угроз и мести. Предположим, я раскритиковала в пух и прах некоего автора, или отказала в публикации, или поймала на плагиате. Но он может, в свою очередь, разгромить меня как критика, как редактора, как переводчика и так далее. Самый крайний вариант - пустить обо мне какую-нибудь грязную сплетню. Но не более того. Отхлебнув густого молочного коктейля, Лена продолжала: - Мне кажется, все случившееся не имеет отношения ко мне лично. То есть им нужна была не конкретно я, Елена Полянская, а любая беременная женщина. - Возможно, - кивнул Кротов. - Ну а если предположить, что врач в консультации действительно обнаружил, что ребенок, простите, неживой?
|