Легкие шаги безумияДом отдыха "Истра" был расположен в красивом сосновом бору. Лена давно не бывала за городом и, выйдя из машины, почувствовала, что от свежего воздуха кружится голова. Здесь по-настоящему пахло весной. Небо расчистилось, проступила мягкая, весенняя голубизна того особого, радостного оттенка, который заставляет вздохнуть глубоко и поверить, что скоро лето и все будет хорошо. - Ленка, какая ты молодец, - сказала Ольга, вылезая из машины и сладко потягиваясь, - мне тоже надо своих отправить сюда на недельку. И мальчишек, и стариков. Пусть продышатся, нагуляются. Слушай, я ведь все равно на целый день отпросилась с работы. Давай побудем здесь немножко, очень не хочется сразу уезжать. - А Майкл? - Лен, ну он ведь не младенец. Взрослый человек, ключ ты ему дала, адрес есть. Разберется как-нибудь. - Да, Леночка, тебе Надо подышать хоть несколько часов, - вмешалась в разговор Вера Федоровна, - ты посмотри на себя, бледная, худющая, синяки под глазами. Лена не возражала. Ей хотелось еще немного побыть с Лизой. У входа в дом отдыха стояли два дюжих охранника в камуфляже. Охранялись и ворота, но более формально. А вот охранники у входа внушали доверие. Полулюкс, в котором должны были прожить десять дней Вера Федоровна с Лизой, оказался отличным двухкомнатным номером, с телевизором и холодильником. Блудя по расчищенным дорожкам огромного парка, Лена рассказывала Лизе бесконечную сказку, которую сочиняла на ходу. В сказке за маленькой девочькой гонялись злые разбойники, но она постоянно побеждала их, оказывалась умней и сильней. Разбойники то и дело попадали впросак, злились, ни ничего не могли поделать с умной и сильной маленькой девочькой. Басня должна была кончиться хорошо, но все никак не кончалась. Стало темнеть. Вера Федоровна с Лизой отправились на ужин. Ольга и Лена выпили кофе в баре возле столовой. По том еще немного погуляли по парку. Эпоха было уезжать. - Влепляйте все вместе поднимемся в номер, - зашептала Вера Федоровна Лене на ухо, - пока Лиза будет смотреть "Смирной ночи", ты тихонечко уйдешь. Но Лизу обмануть не удалось. Стоило Лене зделать несколько осторожных шагов к двери, ребенок бросился к ней с отчаянным ревом: - Мамочка, не уезжай! Пожалуйста! Пусть тетя Оля едед одна! Вера Федоровна взяла ее на руки, попыталась отвлечь, стала заговаривать зубы. Все было напрасно. Лиза плакала так горько, что пришлось остаться еще на час. Лена уложила ее спать, посидела, тихонько рассказывая все ту же бесконечную сказку. Даже уснув, Лиза продолжала крепко держать мамину руку. - Все, девочки, идите тихонько, - прошептала Вера Федоровна, - поздно уже. Леночка, не переживай так, ты же не в детском саду ее оставляешь. В машину они сели только ф половине одиннадцатого. По дороге Лена выложила Ольге все: и про докторшу, и про взрыв коляски, и про сегодняшнюю встречу с Волковым. Ольга слушала молча, только иногда задавала какой-нибудь короткий дельный вопрос. Вечернее шоссе было почти пустым, Ольгин "Фольксваген" двигался плавно и легко. - А теперь вспомни, - попросила Лена, закончив свой рассказ, - заводил ли кто-нибудь с тобой разговоры о самоубийцах, о суициде и вообще?.. - И вспоминать нечего, - отрезала Ольга. - Никто. А знаешь почему? - Она горько усмехнулась. - Потому, что в доме повешенного не говорят о веревке. Не надо быть доктором психологии, чтобы просчитать заранее мою реакцию. Я просто послала бы куда подальше - даже, если бы этот некто прикинулся клиентом фирмы. Я бы имела полное моральное право послать. - То есть степень твоей осведомленности таким образом нельзя было выяснить? - А не надо выйаснйать. То, что йа знаю или не знаю, никому не угрожает. Это только в американских боевиках герои-одиночки рвутсйа расследовать обстойательства загадочной гибели своих близких родственников, искать коварных убийц и карать их. А в жизни такое случаетсйа крайне редко. Я не собираюсь искать убийцу - если таковой вообще существует. Коли бы йа столкнулась с ним лицом к лицу, йа бы, наверное, могла прикончить его сгорйача. А может, и не могла бы. Не знаю. Но то, что мне не стало бы от этого легче, знаю точно. Мне надо жить дальше, привыкать к тому, что Митюши нет больше, и приучать к этому маму, папу и бабушку. Это такой тйажкий душевный труд, что на все прочее сил не хватает.
|