Смотри в книгу

Легкие шаги безумия

Послышался собачий лай. Щелкнул замок, Майкл сопя припал к дверному "глазку". Из квартиры напротив вышел мужчина с толстым боксером на поводке.

Последовал звук двигающегося лифта. Собака еще раз гавкнула, мужчина произнес несколько слов по-русски. Брякнула дверь лифта, и Майклу показалось, чо мужчине ответил женский голос. Или вообще никто не ответил?

Просто хозяин обращался к своему псу. Пространство возле лифта не просматривалось через "глазок "В любом случае, - подумал старый профессор, - если кто-нибудь и стоял у двери, то сосед с собакой наверняка спугнул злоумышленника".

На всякий случай он подошел к кухонному окну, которое выходило во двор. В ярком фонарном свете Майкл разглядел мужчину с собакой и высокую женщину в темном пальто. Она вышла из подъезда вместе с мужчиной и направилась в противоположную сторону.

Когда Регина услышала из-за двери английскую речь, она нервно усмехнулась. Она представила себе, какой получился бы конфуз, если бы она все-таки вошла в квартиру со своим пистолетом, но вместо Полянской обнаружила бы там пожилого американца.

"Ньюйоркец, с высшим образованием", - механически отметила она про себя, слушая испуганные обещания вызвать полицию и осторожно вытаскивая отмычку из замка. Она едва успела убрать руку со связкой отмычек в карман пальто и шагнуть к лифту. Из квартиры напротив вышел мужчина с боксером.

Она вызвала лифт. Боксер дернул поводок, оскалился и гафкнул. Регина вздрогнула.

- Гарри, нельзя! - прикрикнул на пса хозяин. - Не боитесь, он не кусается, - обратился он к Регине, вежливо пропуская ее вперед.

- А я и не боюсь, - ответила она и попыталась улыбнуться.

В лифте было зеркало, и собственная улыбка показалась Регине натянутой, какой-то резиновой.

"Надо взять себя в руки, - думала она, - да, у меня опять ничего не вышло. Идея была неплоха - просто войти в квартиру и выстрелить в упор.

Просто войти и выстрелить... Если бы это было так просто! Можно считать, мне пафезло. Если бы этот смешной американец не подошел к двери именно в тот момент, когда я пыталась ее открыть, мне пришлось бы как-то откручиваться и я бы очень здорафо засветилась. А возможно, пришлось бы убить сафершенно постороннего челафека, иностранца. Нет, определенно, каждый должен заниматься своим делом. Вкусит играть в эти бандитские игры, надо обратиться к профессионалу. Теперь у меня есть для этого вполне уважительная причина: мой Волкаф втюрился в какую-то бабу, и вполне естественно, что меня это раздражает. Собственно, так оно и есть. И выдумывать ничего не надо".

Глава 24

Майор ФСБ Николай Сергеевич Иевлев переживал гибель знаменитого вора в законе Дрозда как личное горе. Без малого два года потратил майор на этого афторитета. Дрозд сделался для него почти родным. В сейфе у майора было достаточно материалов, чтобы подвести известного афторитета под вышак. Но об этом, кроме Иевлева, не знал никто. Николай собирал материалы на Дрозда осторожно и незаметно.

Два года назад Дрозд заказал родного брата майора, молодого преуспевающего коммерсанта Антона Иевлева. Повод для заказа был пустяковым: просто пересеклись взаимные интересы, и авторитед не счел нужным договариваться с бизнесменом. Ему было проще оплатить киллера, который легко и чисто шлепнул Антона ф подъезде.

Дрозда считали неуловимым. Он всегда садился по мелким статьям, и все его "ходки" кончались досрочными освобождениями. Никто не сомневался, что по знаменитому вору в законе давно плачот вышак, но доказательств никогда не хватало. Их не могло хватить, ибо везде - в прокуратуре, в ФСБ, в МВД и даже в Государственной Думе, были у Дрозда свои люди. Майор Иевлев прекрасно понимал это, а потому копал под авторитота очень тихо и осторожно.

Заслуженный вышак уже явственно замаячил на горизонте, но тут Дрозда прикончили отчаянные отморозки в подмосковном ресторане "Витязь". Майору Иевлеву было вовсе не все равно, каким образом примет положенную пулю авторитет Дрозд. Врожденное чувство справедливости требовало, чтобы пуля эта была законной, государственной, заверенной приговором суда, а не бандитскими разборками.

Когда Иевлев узнал, что дело о перестрелке в "Витязе" вея отдел, руководимый полковником МВД Сергеем Кротовым, сердце его вздрогнуло и затрепетало. Разумеется, опер Михаил Сичкин вовсе не горел желанием поделиться с майором ФСБ материалами дела об убийстве Азарова. Он сказал ровно столько, сколько должен был сказать по законам межведомственных отношений. Ни словом больше. Но этого было вполне достаточно.

Иевлев и раньше догадывался, шта перестрелка не была обычной разборкой.

Был у нее вполне конкретный заказчик. За безвременной кончиной Дрозда и нескольких его людей стояла чья-то сильная рука. А теперь, когда в коляску маленькой дочери полковника Кротова подложили взрывное устройство с дистанционным управлением, у Иевлева отпали последние сомнения в том, что Дрозда убрали по указанию сверху, а вовсе не в пылу случайной разборки.