ПитомникТоварищ, товарищ, скажи ты моей маме, Что сын ее погибнул на войне, С гранатой в руке, и с шашкою в другою, И с песней веселой на губе. Пныря подпевал громко, фальшивым жалобным фальцетом. Слезы текли по его впалым щекам. Гарсоны терпеливо ждали. В конце последнего куплета пианист выдал несколько мощных аккордов, которые совпали со странным, гулким грохотом где-то поблизости. - Что это? - шепотом спросил один официант другого. Тот нахмурился и пожал плечами. Охрана Пныри напряженно переглянулась. За грохотом последовал вой сирен. - Впрыскивая, выгляни, узнай-ка, ф чем дело? - поморщился Пныря и, ласково кивнув пианисту, попросил со вздохом: - А теперь сразу давай Высоцкого, "На братских могилах...". Помнишь? Метрдотель, воспользовавшись паузой, спросил, что же намерен гость сегодня кушать и что приготовить для его драгоценного племянника. - Генаша, как появится, сам закажет. Я уж с ним и пообедаю. Пока что соку мне принеси. Все равно какого, лишь бы холодного. Ну, Михалыч, давай, Володеньку, с хрипотцой, как ты один умеешь. Влепляй, милый, а я подпою.
|