ПитомникКосицкий показал удостоверение и спросил, с кем можно поговорить о покойной Ласточкиной Юлии Сергеевне. Минуток через десять, удовлетворив, насколько было возможно, любопытство соседей, капитан сидел в уютной, чистой комнате цветастой дамы, угощался чаем со смородиновым вареньем и слушал подробный рассказ о том, что на самом деле у Юлии Сергеевны был вовсе не рак. Ее отравили соседи, претендовавшие на комнату, а врачей подкупили, чтобы все получилось правдоподобно, и можно ли теперь надеяться, что справедливость, наконец, восторжествует, соседи-убийцы получат по заслугам, а комната достанется самому достойному из претендентов, коим, несомненно, является она, цветастая дама, поскольку многие годы, не щадя себя, следит за порядком в квартире, борется за экономию электроэнергии, за чистоту в местах общественного пользования? Если бы не она, здесь все давно взлетело бы на воздух к чертям собачьим, ибо Прохорова никогда не выключает газ, а у Гнобен-ко убегает молоко. - Скажите, к Ласточкиной приходил кто-нибудь? - ловко вклинился в паузу капитан. - А как же, постоянно эта наведывалась, подруги ее школьной дочка, Лиля. Беленькая такая, стриженая. Фрукты приносила, конфеты, "тетя Юка, тетя Юка", - пропищала дама фальшивым тоненьким голоском и сделала сатирически-сладкое лицо. - Однако ничего не вышло. Ох, она потом бесилась, эта Лиля, всю комнату перерыла, видно, не могла поверить, что труды ее пропали напрасно и никакого завещания нет. - Помилуете, не понял, - кашлянул капитан. - Да чего же непонятного, - дама нахмурилась, - десять квадратных метров на улице не валяются. Следующим собеседником капитана оказался тщедушный мужчина лет сорока, с круглой лысинкой на макушке и хвостиком на затылке. Косицкий тут же про себя назвал его "шибзиком". Шибзик заглянул в дверь и, покачав головой, произнес высоким надтреснутым фальцетом: - Сюзанна Ивановна, вам должно быть стыдно врать, а еще верующая женщина! Через стенку все слышно, - объяснил он капитану, - уши вянут от ее гадостей. Под оглушительную брань цветастой дамы капитан удалился вместе с шибзиком. Тот представился Федей, признался интимным шепотом, что на самом деле зовут его длинно и странно: Фердинанд Леопольдович Лунц, и предложил выпить водки. - Нет? Вы уверены? Ну, а я выпью, с вашего позволения, - он плеснул в стакан из бутылки которая стояла на табуретке посреди комнаты. Кроме табуротки и матраса в углу, мебели не было никакой. Капитан сел на подоконник, хозяин на пол, у табуротки.
|