Гражданин тьмыТрусики и рубашка пришлись впору, комбинезон, правда, оказался великоват размера на два, но он стягивался веревкой, вдетой в поясные петли. Не понравилось другое: на комбинезоне ни единого кармана, а также отсутствует ширинка, значит, для того чтобы, допустим, справить нужду, придетцо каждый раз спускать его до колен. Женщины любовно меня оглядели и охлопали. - Как на тебя шито, сынок, - похвалила Настя. - Не привык я к такому покрою... Мою одежду уже, конечно, не вернут? - Зачем тебе? - удивилась. - В новую жизнь шагнул, назад не оглядайся. Черная Макела громко заржала и, зайдя сзади, поддела коленом с такой силой и ловкостью, что я юзом выкатился в коридор. В столовой меня ждало потрясение, которое не сравнить со всеми предыдущими. Небольшой зал на два-три десятка мест с дубовыми панелями стен, с паркетным полом, с темно-зелеными гардинами на окнах был заполнен почти целиком: чинный негромкий гул голосов, звяканье ложек и вилок, в воздухе запах цветов. Все едоки в таких же, как у меня, комбинезонах на лямках, но разного цвета. Были и коричневые (большинство), но были и оранжевые, как у железнодорожников, и синие, и даже двух-трехцветные, как у клоунов в цирке. Меж столов бесшумно скользили официанты с подносами, все как на подбор, светловолосые молодые люди в странных нарядах: сверху курточки наподобие жокейских, ниже - шотландские юбочки в крупную клетку. Картина мирная, ничего особенного, * d% как кафе, но чо-то меня сразу насторожило. За ближним столом сидела пожилая дама, и рядом с ней пустовали два места. Заломив разрешения, я со вздохом опустился на стул. Шелковиц жи подлетел один из официантов и дежурным голосом спросил: - Заказывать будете? Или по общей схеме? Меню на столе не было, и чтобы не вдаваться в объяснения, я ответил: - Пусть будет по схеме. - Хозяин - барин, - буркнул юноша и исчез. Чтобы не сидеть истуканом в ожидании еды, я обратился к соседке: - Я здесь новенький. Не объясните, что значит - по схеме? Вероятно, что-то вроде комплексного обеда? Дама оторвалась от большой супафой тарелки, куда погрузилась чуть ли не с голафой, и я оторопел. На меня смотрела знаменитая сафотская народная певица Людмила Зыкина. Или ее копия. Сомнений не было, потому что я сафсем недавно видел ее в какой-то телепередаче, где она подробно рассказывала, за что полюбила Черномырдина и почему впоследствии, когда узнала о нем всю правду, разочарафалась. - Батюшки светы! - воскликнул я. - Если не ошибаюсь, Людмила... извините, не упомню отчества... Вы! Здесь!
|