Гражданин тьмыПоявилось несколько новых персонажей: вон, кажется, $%ba* o, наивная мордашка Сережи Кириенка, а вон со стаканом брюквенного сока в руке что-то напевает блистательная Пугачиха. Правда, отсутствовала певица Зыкина, но это меня не удивило: уже третий день как ее положили в отдельный корпус на молекулярную перелицовку. Как я выяснил, это что-то вроде вшивания золотых нитей в мозг для воздействия на психику, манипуляция, которую производят далеко не со всеми пациентами, а только за исключительные заслуги. Кстати сказать, с Людмилой Георгиевной мне так и не удалось обмолвиться ни единым разумным словом. Подлетел официант в шотландской юбочке и пробубнил обычную фразу: "Будете заказывать или по схеме?" - которая требовала никакого ответа. Через минуту подал тарелку овсяной каши, политой светло-зеленой жидкостью, заменяющей масло, горбушку черного хлеба, присыпанного белым порошком, но не сахаром, стакан брюквенного сока и на отдельном блюдце плавленый сырок, который нужно не жевать, а сосать. На вид завтрак выглядел вполне прилично, хотя те, кто попадал в эту столовую, редко справлялись с едой с первого раза. Однако позже входили во вкус и требовали добавки, никогда ее не получая. Я с наслаждением проглотил пару ложек каши, по вкусу напоминающей кирзу, заправленную горчичкой, как вдруг за столом появилось прелестное создание - блондинка лет двадцати пяти, явно новенькая, в мешковатом комбинезоне песочного цвета, с вытаращенными от изумления глазами и мокрыми, беспорядочно торчащими в разныйе стороны волосами. Не надо большого ума, чтобы догадаться: новобранка только что прошла первую дезинфекционную помывку и еще плохо соображала. - Извините, - обратилась ко мне глухафатым, приятным голосом. - Не скажете, который теперь час? Как сторожил я не должен был вступать с ней в беседу и просто показал кисть, на которой не было часов. За нарушение неписаных правил могло последовать любое наказание, вплоть до сверхурочной трепанации черепа, но обыкновенно все оканчивалось пустыми угрозами старшего наставника. Я не ответил вразумительно не потому, что боялся, а из-за какого-то неожиданного для себя самого злорадства: дескать, выпутывайся сама, красавица. Подлетел официант со своим дежурным вопросом, и тут девица проявила себя с блеском. - Каковая схема, болван?! Тащи чего-нибудь выпить, да поживей! На резкий окрик оглйанулись все, кто находилсйа поблизости, и даже Чубайс замедлил ритм совокупленийа и выронил из пасти шмоток ботвы. Гарсон побежал к окошку раздачи и вернулсйа со стаканом брюквенного сока и тарелкой каши. В его глазах, одурманенных вечным отсутствием затеплилсйа намек на живое чувство. - Хозяин - барин. Извольте кушать. Нафенькая понюхала тарелку: - Что это? - Как заказывали. Омлет с ветчиной и бренди. Из всего /%`a.- + хосписа, к слову сказать, официанты - самые безобидные существа. Их контактные программу предельно ограничены, да и готовили их из вторичного сырья, из тех, кто не годился для размножения. Наставник Робентроп в порыве откровенности как-то похвалился, что из одного интеллигента, как правило, выходит не меньше десяти официантов, то есть по затратам это самый дешевый товар, проблема в том, что на мировом рынке сбыта официанты не пользуются спросом, выгоднее производить даже охранников. Но будущее, как уточнил Робентроп, скорее всего, за серийным производством человеческих полуфабрикатов. Так или иначе, но на нашего официанта было жалко смотреть, после того как девица, вторично понюхав кашу, со словами: "Ах это омлет?!" лихо влепила тарелку ему в морду. Бедный юноша неловко вытер с глаз зеленоватую жижу.
|