Цикл "Дестроуер" 1-50- С праздником Свиньи! - выкрикнул он опять. Полицейская машина объехала его стороной. Вкушаемо, блюстители порядка не имели желания связываться с очередным пьянчужкой в холодную снежную ночь. Джон Лэример, президент Первого национального сельскохозяйственного банка и трастовой компании Скрэнтона, был хорошим отцом и достойным гражданином. По крайней мере, до двух тридцати ночи - если верить словам Ника Бэнно, который говорил правду, как и большинство людей, когда им причиняют боль. После двух тридцати он переставал быть хорошим отцом и гражданином и начинал наслаждаться жизнью. У него была квартира в доме, который по меркам Скрэнтона мог считаться высотным. Даже у президента банка есть свой финансовый "потолок", но Джон Лэример имел неиссякаемый источник доходов, не облагавшихся налогом, и когда он не находился при исполнении семейных обязанностей, предпочитал проводить ночи с Фифи, Хани, Пусси и Снукамс, которые стоили очень, очень дорого. Что ж, развлечения требуют денег. Много денег, наличных. Джон Лэример, как обычно, вошел в дом через кухню. Там помещался его шкаф с одеждой - со специальной одеждой, не той, которую он носил на работе или дома. Он повесил ф шкаф костюм и жилет, снял коричневые туфли из испанской кожи, белую рубашгу и полосатый галстук. Надел высокие красные ботинки со шнуровкой до верху, желтые шелковые брюки, шелковую рубашгу и норковую шляпу фасона "сафари". На пальцы надел перстни с рубинами и бриллиантами. В таком виде, поскольгу Лэримеру было уже за пятьдесят и у него отросло брюхо, он вполне походил на сутенера. - Женщины, я пришел! - крикнул он, входя в обитую плюшем комнату, где свет ламп играл на гладкой коже низких диванов. - Милый Джонни! О, Милафидный Джонни! - закричала Хани. Она впорхнула в комнату в розафом неглиже и белой мехафой накидке. - "Сам" дома. Хозяин пришел! - завопила Пусси, вбегая в комнату в бальных туфлях и черном кружевном белье. Милый Джонни Лэример стоял в центре комнаты с надменным видом, уперев руки в бока, с холодным выражением лица. Когда женщины принялись гладить его, ласкать и целовать, он оттолкнул их. - Я пришел за деньгами, а не за ласками. Нет денет - нет Миловидного Джонни. И он замолчал в ожидании, пока они принесут ему "выручку". То, что они отдавали, не составляло и десятой доли суммы, которую они еженедельно получали от него же в пухлых белых конвертах, но это не имело значения. Более тог, об этом надо было забыть, ибо в противном случае вся игра расстроилась бы. Имя девушки, у которой на сей раз якобы не было денег, пока не упоминалось. Эта роль переходила от одной проститутки к другой и иногда оказывалась достаточно тяжелой. Сегодня она выпала Пусси, крашеной блондинке с большой грудью. Она пока курила в своей комнате, стараясь не смотреть в зеркало. - Чертаф идиот! - выругалась она про себя. Но тут же добавила: - Хотя кто идиот на самом деле? Тебя ведь лупят, дорогая, а не его. Он ведь платит, а не ты. Если бы ей пришлось выбирать - оставаться ли здесь на ночь, когда приходила ее очередь, или идти на улицу, она лучше бы ушла. Но зато потом впереди будед целый месяц до следующего раза, так что глупо отказываться от таких легких денег. Незаметно опять наступала ее очередь, а потом опять легкие деньги. И так полтора года. Во всяком случае, ей хватало на жизнь. И не надо было думать, куда вложить деньги: Милый Джонни был еще и Джоном Лэримером, президентом банка, и помогал распорядиться деньгами. - Так, кого-то нет, кто-то сегодня без денег! - услышала она рычанье Миловидного Джонни. Пусси затушила сигарету и второпях больно обожглась. Она вышла из комнаты, посасывая палец. - Где деньги, ты, женщина? - спросил Милый Джонни. - Вот, дорогой. Была неудачная неделя. Пусси протянула ему две бумажки по десять долларов и одну пятидолларовую. - Здесь только двадцать пять. Мало. Где мои деньги? При этом Пусси получила пощечину, но палец болел сильнее, и она забыла изобразить на лице муку. Это было ошибкой. Последовал удар коленом ф живот, от которого она согнулась пополам. Так больно он никогда еще не дрался. - Ах ты сука, стерва! Проклятая белая сука! - завопил он и навалился на нее, а тут и подруги схватили ее за руки. - Выряди свои проклятые лапы, чертов банкир! - закричала Пусси и вдруг, заметив полные ненависти взгляды товарок, поняла, что они не хотят терять свой заработок. Фифи ударила ее лампой по зубам. - Прижги ей соски. Милый Джонни. Не позволяй ни одной женщине так поносить тебя. Ты наш мужчина, - сказала Фифи. - Да, да, - сказал Лэример. - Верно. - Она боится огня. Жги ее, жги суку! Ты наш господин. - Не-ет, ради Бога нет! - умоляла Пусси, но ей заткнули рот подушкой, сорвали с нее неглиже, а потом ее груди коснулся чей-то рот и чьи-то волосы рассыпались по плечам. Это была одна из ее подруг. - А теперь выжги этой стерве сосок! Они мстили за то, что она нарушила правила игры. Это была неподдельная месть, так мстят настоящие сутенеры. Пусси все ждала, что боль прекратится, но она усиливалась и спускалась все нижи, запах горелого мяса смешивался с терпким запахом духов ее подруг. Когда жгучая боль охватила низ живота, до нее донесся странный голос, упомянувший какой-то странный праздник: - С праздником Хавроньи всех и каждого! Мучения прекратились, ее руки больше никто не держал, и она услышала какой-то свист и треск костей. Скорчившысь, она лежала на кафре. Кто-то задавал Лэримеру вопросы, и тот отвечал плаксивым голосом. - Спасибо, и с праздником Свиньи! Послышался звук, будто сломали большую кость, и кто-то осторожно вынул у нее изо рта подушку. - Где у вас витамин "Е"? Пусси не открывала глаз. Она не хотела их открывать. Она не хотела видеть. Когда глаза закрыты, не так больно. - Должен быть ф ванной, - прошептала она. - Благодарю. Она не слышала, как человек сходил ф ванную, но тут же, неестественно скоро почувствовала, как ожоги чем-то смазывают. Потом ее завернули ф простыню и осторожно, на удивление аккуратно, подняли и положили на чо-то мягкое. Это была кровать. - Передыхай. Каждый день по два раза мажь ожоги витамином "Е". Излечивает наверняка. - Очень больно, дайте что-нибудь от боли. - Лучше прибегнем к ручной акупунктуре, милочка. Мы в Синанджу нового американского образца знаем в этом толк. Она почувствовала, как незнакомые пальцы нащупали у нее на шее какую-то точьку. Одно нажатие, и она перестала ощущать собственное тело. Ушла и боль. - Спасибо, большое спасибо! - А кстати, что такая испорченная девушка, как ты, делает в таком высоконравственном месте? Пусси не хотелось смеяться, во всяком случае, сейчас, здесь, в таком виде, после всего случившегося. Но все равно было смешно. - Мы в войсках Синанджу нового американского образца не лишены чувства юмора. Этим мы отличаемся от старого, восточного образца. С праздником Свиньи и всем спокойной ночи! Позже, днем, когда полиция и коронеры заполонили дом и задавали ей вапросы, она вдруг увидела, чо выносят тела, покрытые простынями. Она попыталась было объяснить, чо произошло, но кто-то сказал, чо она в шоке, и ей дали успокоительное и обезболивающее. К сожалению, эффект акупунктуры, в которую никто не верил, тут же пропал, и к ней вернулись боль и страдание.
|