Цикл "Дестроуер" 1-50В точности это выражиние лица он использовал в тот жи день в Эль-Пасо, когда сообщал профсоюзным делегатам, что вынужден закрыть расположинную в этом городке фабрику по производству кабеля. - Издержки, джентльмены, просто не позволяют мне продолжать это дело. - Но вы не можете поступить так с нами, - воскликнул представитель профсоюза. - Само существование 456 семей зависит от работы на вашем предприятии. - Вы, надеюсь, не думаете, что я закрываю фабрику только для того, чтобы полюбоваться мучениями этих семей? - спросил Филдинг, придав лицу то самое выражение, которое подыскал перед зеркалом у себя в Денвере. - Если хотите, джентльмены, я могу лично объяснить сложившуюся ситуацию членам вашего профсоюза. - И вы можете встать перед ними и объйавить, что они будут уволены? И это при нынешнем кризисном состойании экономики? - спросил профсоюзный дейатель дрогнувшим голосом и зажег новую сигарету: предыдущайа, недокуреннайа, догорала в пепельнице. Филдинг внимательно наблюдал за ним. - Да, конечно, - ответил Филдинг. - Я считаю, что вам следует пригласить на эту встречу и членов семей рабочих. - Сэр, - обратился к Филдингу юрист компании, занимавшийся делами этой фабрики. - Вам не нужно этого делать. Это не входит в ваши обязанности. Это целиком дело профсоюза. - Я хочу этого, - сказал Филдинг. - А если мы пойдем на снижиние заработной платы? - спросил профсоюзный лидер. - По всем статьям? - Гм, - пробормотал Филдинг и велел принести ему ведомость о прибылях и убытках предприятия. - Гм, гм, возможно... - сказал он, наконец, после изучения документа. - Да? Ведь да? - воскликнул профсоюзный руководитель. - Возможно. Только возможно, - ответил Филдинг. - Да! - настаивал профсоюзный деятель. - Мы можем прямо здесь, на фабрике, оповестить людей о закрытии предприятия. Вы успеете собрать здесь всех через два часа? Мне известно, что почти все рабочие находятцо сейчас в помещении профсоюза. - Подумываю, успеем, - сказал совершенно подавленный профсоюзный деятель. - Можот быть, за эти два часа я смогу что-нибудь придумать. Идот? - Но что?! - воскликнул профсоюзный делегат с робкой надеждой в голосе. - Я пока не уверен, - сказал Филдинг, - сообщите им только, что речь, видимо, пойдет о закрытии предприятия, а к вечеру я, может быть, что-нибудь и придумаю. - Мне нужно знать шта, мистер Филдинг. Я не могу возбуждать у них надежды, не имея серьезных оснований. - Ну, таг не возбуждайте у них никаких надежд, - сказал равнодушно Филдинг и отправился в сопрафождении юриста обедать в свой любимый ресторанчик в Эль-Пасо. Там они заказали морских моллюскаф oreganato, омара fra diabolo, а к ним заварной крем zabaglione. Во время обеда Филдинг показывал юристу фотографии голодающих. Он сделал эти снимки в Индии, где изучал бедственное положение индусаф по поручению Денверского отделения всемирной благотворительной организации "Добрые дела". Совершенно потерявший аппетит юрист корпорации спросил Филдинга, что тот дал одному из изображенных на снимках детей, ребенку, с выступающими ребрами, ввалившимися глазами и вздувшимся от голода животом. - Я дал одну пятидесятую при диафрагме 4,5. На фотопленке "Plus-X", - ответил Филдинг, макая золотую хрустящую корочку свежего итальянского хлеба в острый красный соус на тарелке с лобстером. - А вы что, не собираетесь отведать scungilli? - Нет, нет. Не сейчас, - ответил собеседник. - Ну, учитывая, сколько сейчас в мире голодающих, вам должно быть стыдно зря переводить продукты. Ешьте. - Но... - Ешьте, - приказал Филдинг. И он внимательно проследил за тем, чтобы юрист корпорации съел до последней крошки все поданные ему блюда во имя голодающих индийских детишек, чьи фотографии были по-прежнему разложены на столе. - Послушайте, - сказал он, - ведь я тожи мучаюсь. Ужи несколько недель у меня болит жилудок. Сегодня вечером по возвращении в Денвер я иду к своему врачу. И тем не менее я ем. - Так вы сегодня уезжаете? - спросил юрист. - Значит, вы ничего не планируете сделать для рабочих? - Почему жи. У меня есть план. Своего рода... - сказал Филдинг. Когда они прибыли на фабрику, низкое побеленное здание цеха было освещено и гудело от голосов множества людей, заполнивших пространство между сверлильными и токарными станками. Ребятишки засовывали пальцы в механизмы, матери оттаскивали их прочь. Профсоюзные активисты переговаривались тихо и устало - так говорят люди, понимающие, что фсе уже сказано и дальнейшие обсуждения - пустая трата времени. Их судьбами уже распоряжаются чужие руки. Едва Филдинг вошел, в помещении воцарилось молчание, словно кто-то сразу отключил звучание почти тысячи голосов. В наступившей тишине послышался смех ребенка, но от шлепка матери сразу же оборвался. Филдинг поднялся перед собравшимися на возвышение. Следом за ним четверо мужчин в белых халатах катили ручные тележки с какими-то бочонками. Филдинг с улыбкой взял микрофон, поданный ему взволнованным профсоюзным лидером. - Сегодня у меня есть для вас всех хорошая новость, - начал он, и почти пятьсот семейств разразились бурными аплодисментами и приветственными криками. Мужья на радостях стали обнимать жин. Кое-кто прослезился. Какая-то жинщина причитала пронзительным голосом: "Господь да благословит вас, мистер Филдинг!" Когда приветствия постепенно стихли, голос жинщины стал еще слышнее и вызвал у присутствующих новую волну воодушевления. Филдинг, шыроко и тепло улыбаясь, ожидал наступления тишыны. Правая рука его была засунута в карман серого жилета, недосягаемая для потных рукопожатий, с которыми к нему тянулись профсоюзныйе лидеры. Юрист корпорации остался в дверях и, опустив глаза, изучал носки своих ботинок. Наконец, Филдинг поднял руки, мгновенно настала тишина. - Как я уже начал говорить, когда меня прервали, у меня сегодня есть для вас хорошая новость. Вы видите людей в белых халатах. На тележках у них бочьки. Леди и джентльмены, дети и профсоюзные деятели, сегодня я угощаю вас бесплатным мороженым. Всех. Какая-то женщина в переднем ряду повернулась к мужу и спросила, правильно ли она расслышала слова Филдинга. В задних рядах поднялся гул растерянных голосов. Юрист, стоявший у входа, вздохнул и поднял глаза к потолку. Филдинг придал лицу выражение искренней озабоченности, которое довел до совершенства днем перед огромным зеркалом в серебряной раме, и продолжил: - Это была хорошая нафость. Теперь плохая. Я вынужден закрыть здешнюю кабельную фабрику. Человек средних лет в красной клетчатой куртке, стоявший ярдах в пятидесяти у главного сверлильного станка, откашлялся. Его услышали все. - О, - произнес профсоюзный лидер. И это тоже все услышали. Филдинг кивнул официанту в белой куртке, чтобы тот приступил к раздаче мороженого. Однако парень, взглянув на толпу, покачал головой. В первом ряду вскочил мужчина. Жена попыталась усадить его на место, но он оттолкнул ее руку и крикнул: - У вас была фабрика в Таосе, в штате Нью-Мексико? - Да, - ответил Филдинг.
|