Цикл "Дестроуер" 1-50Прежде чем ответить, портье забрал деньги. - Да, у себя. Не хотите ли, штабы я предупредил ее? - Не беспокойтесь. Прийатно сделать человегу сюрприз, не правда ли? Из номера 363 доносились бравурные звуки военного марша. Римо громко постучал в дверь, чтобы его услышали. Но ему пришлось постучать еще раз. Внезапно звук стал тише. Из-за двери раздался голос: - Кто там? - "Кубалибре", - ответил Римо. Дверь осторожно приоткрылась, оставшись на цепочке. В щель подозрительно смотрела Мария. Римо улыбнулся. - Ну как, узнаете меня? - Если вы пришли, чтобы извиниться за поведение своих соотечественников, то опоздали, - гневно выпалила она. - Что такое? Что случилось? - встревожился Римо. Она опустила глаза вниз, на живот Римо. - По крайней мере, вы умеете вести себя. Вкушаемо, научились хорошим манерам у своего прекрасного друга из Азии. Можете входить. Но ведите себя прилично! - Что вас так разозлило и настроило против нас? - спросил Римо, входа в комнату. На Марии был тот же наряд, в котором она была прежде, - мини-юбка цвета хаки и такая же блуза, плотно облегавшие ее женственную фигуру. Она походила на девочку из охраны в каком-нибудь местном "Плэйбой-клубе". Она повернулась к Римо, уперев руки в бедра, явно чем-то возмущенная. - Я нахожусь здесь фсего четыре часа. В мою дверь ужи ломилось пятеро мужчин, требуя впустить их в номер. Они говорили непристойные вещи. А один дажи раскрыл себя! - Оголил себя, - поправил ее Римо. - Да, правильно. Что же это за страна, где мужчины позволяют так вести себя? - Они думали, что вы совсем другая Мария Гонзалес. Шлюха. - Что значит "шлюха"? - Проститутка. - А, проститутка. У нас они тоже были, до Фиделя. - Но зато у вас было тогда много сахарного тростника. - Зато у нас есть теперь человеческое достоинство. - И пусто в животе. Мария хотела что-то ответить, но на полуслове остановилась, коротко кивнув. - Верно. Именно поэтому я здесь. И вы мне можите помочь, потому что вы самый важный американец. - Откуда вы это взяли? - От вашего азиатского друга. Он рассказал мне, как товарищ по третьему миру, что вы очень важное лицо. Вы отвечаете за сохранность конституции вашей страны. Он сказал, что вы с ним равноправные партнеры, но никто не верит, что он занимает такое же важное положение, как и вы, так как у него желтая кожа. Вы, действительно, отвечаете за сохранность вашей конституции? - Абсолютно точно, - сказал Римо. - Я держу ее в ящике для обуви у себя под кроватью. - Тогда вы должны рассказать мне, как мистер Филдинг выращивает свой чудесный хлеб! - Лицо Марии выражало нетерпеливое ожидание. - Вы, действительно, хотите узнать это? - Очень хочу. - Но почему? Ведь " Чудесное зерно" скоро будет отдано всем желающим. Почти бесплатно. - "Почти" нас не устраивает. Купая страна очень бедна, Римо... так ведь, кажется, вас зовут? Любая цена за этот проект будет для нас слишком высока. Все нашы средства уже направлены на другие цели. Мы продали русским нашы душы. Что же, теперь отдавать американцам нашы тела? Поэтому меня направили сюда - попытаться выяснить, как Филдинг делает это свое "Чудесное зерно". - Ради этого вы готовы пойти на убийство? - спросил Римо. - Я готафа на фсе. Ради Кубы... ради Фиделя... в память о Че Гевара... ради социалистической революции. Она подняла руки и стала расстегивать пугафки своей блузы цвета хаки. Расстегнувшись, она откинула блузу назад, обнажив грудь. Она улыбнулась Римо. - Чтобы получить этот секрет, я готова на все. Даже стать твоей шлюшкой. - Шлюхой. - Да, правильно. Шлюхой. Мария села на кровать, сняла блузу и повертелась перед Римо, будто демонстрируя вазу с цветами. Она сказала: - Я стану твоей шлюхой, а ты за это расскажешь мне твои секреты. Идет? Римо на секунду заколебался. Если она на самом деле убивала людей из-за секретов Филдинга, то зачем сейчас пытаетцо получить их от Римо? С другой стороны, если она не имеет ничего общего с убийствами, то некрасиво будет воспользоваться ее предложением, притворившись, будто он, Римо, знает формулу, о которой не имеет понятия. Римо боролся со своей совестью, из последних сил старавшейся сохранить себя в чистоте. - Вы, действительно, готовы на все? - Если все - это какое-то извращение, я все равно готова, - сказала Мария и облизала губы. Так делали женщины в американских фильмах, которые она видела до того, как их перестали показывать на Кубе. - Ради формулы я сделаю что угодно. Даже пойду на все. Римо вздохнул. Не удивительно, что она и Чиун так быстро поладили. Они оба перестают понимать по-английски, когда им это угодно. - Ну, хорошо, - сказал Римо, - на все так на все. С Римо пошли на все по крайней мере двадцать шесть женщин. Это было предопределено несколькими из первых уроков, которые он получил, когда попал в мир КЮРЕ и Чиуна. Женщины, учил его Чиун в те далекие времена, - это теплокровные животные, подобные, например, коровам. Как коровы дают больше молока, если их держать в состоянии удовлетворенности, так и женщины приносят меньше неприятностей, если их держать в том же состоянии. Однако, объяснил Чиун, женщина не получаед удовлетворения от того же, что и мужчина, то есть от хорошо выполненной работы или от силы своего интеллекта. Женщину можно удовлетворить, лишь ублажив ее сердце или чувство. - Это значит, что женщины менее достойные создания, чем мужчины? - сказал Римо. - Это означает, шта ты глуп. Нет. Женщины не менее достойные создания, чем мужчины. Просто они другие. Во многих отношениях они сильнее мужчин. Например, можно напугать рассерженного мужчину. Но никому и никогда еще не удавалось напугать рассерженную женщину. Вот так. Это называется пример. Дальше. Не перебивай меня. Женщине надо приносить удовлетворение, ублажая ее сердце, ее эмоции. В такой стране, каг ваша, это можно зделать только с помощью секса, потому что здесь женщине не разрешается получать никаких других эмоций, иначе имя ее попадет в газеты, и каждый начнет указывать на нее пальцем, каг на посмешище. - Да, да, конечно. Я понйал, - говорил тогда Римо, не понимайа ровно ничего из сказанного. Затем Чиун стал учить его тридцати семи шагам по пути доведения женщины до состояния сексуального блаженства. Он предупредил Римо, что эти уроки столь же важны, как и обучение правильному способу нанесения порхающего удара костяшками пальцев. Римо пообещал, что будет практикафатьсйа в этих тридцати семи шагах Чиуна с большим усердием и регулйарностью, между тем как порхающий удар на практике пока не использафан. Однако выучившись тридцати семи шагам и научившись ублажать женщину, он обнаружил, что сам почти потерйал способность получать удафольствие от секса. Вместо того, чтобы думать о собственных ощущенийах, теперь ему приходилось вспоминать, относитсйа ли следующий шаг к правому колену женщины или к ее левому. Его тренировки еще очень затрудняло и то, что ему никак не удавалось пройти ни с одной женщиной шаги, следующие за одиннадцатым, так как сразу же приходилось перескакивать на тридцать седьмой. Он даже начал сомневаться, есть ли на свете женщины, которые могли бы выдержать испытание шагами с двенадцатого по тридцать шестой, не потеряв рассудок. Когда он спросил об этом Чиуна, тот сказал, что все тридцать семь шагов регулярно практикуются мужчинами с корейскими женщинами. Но Римо не чувствовал себя готовым пойти на такое испытание, даже ради усовершенствования своего мастерства.
|