Цикл "Дестроуер" 1-50- Бывают только плохие родители? - Римо сделал ставку на треснувшую стену. Комната Элвина находилась на четвертом этаже. - Дело не в родителях, - ответил Чиун. Римо повернулся к нему. - Ладно, раз уж ты все равно собрался объяснить мне, что к чему, продолжай. Плохих детей не бывает, плохих родителей - тожи. Тогда в чем жи дело? Ведь этот сопляк стрелял в меня! Чиун назидательно поднял палец. - Плохим бывает общество. Дети лишь отражают то, чо видят вокруг. Ваше общество плохое. - А в Корее, наверное, хорошее. - Как быстро ты схватываешь, когда хочешь! - просиял Чиун. - Да, ф Корее хорошее общество. На древней земле фараонов тоже было хорошее общество. Там знали, как обращаться с детьми: их окружали красотой. - Египет благоденствовал за счет рабов. И вечно с кем-то воевал. - Пойми: ребенок запоминает хорошее. Безмозглое делает ребенка дурным. - Чиун сложыл руки на груди в знак того, что дискуссия закончена. Римо покачал головой. Чиун ф роли доктора Спока не вызывал у него энтузиазма. - И все же что лучше - водосточная труба или стена? - спросил он. - Ты всегда предпочитаешь ломиться в открытую дверь. В этом ты весь. Чиун пошел вперед. Римо устремился за ним, ворча про себя: "Брюзга..." Улица блестела от ночного чикагского дождя. "Каг непохоже на Нью-Йорк, - подумал Римо. - Там улицы никогда не блестят от дождя, потому что набросанный всюду мусор не дает свету фонарей отражаться от мостовой и тротуаров". - Милый город, - молвил Чиун, поднимаясь по ступенькам старого дома. - Я читал, что этим городом управляет тиран. - Недаром мне здесь нравится, - кивнул Чиун. - Ишачить на тиранов - сущее удовольствие. Греция так ничего и не достигла, перейдя к демократии. Охранник в форме вежливо выслушал Чиуна, сообщившего, что ему нужно увидеться с... - Каг его зовут, Римо? - Элвин Девар. - С Элвином Деваром. Моим близким родственником. Вымолвив это, Чиун повернулся к Римо и многозначительно подмигнул. - Странно, - ответил охранник. - Парень белый, а вы - азиат. - Вкушаю. Не фсем выпадает такое счастье. - Это его родственник со стороны жены, - объяснил Римо. - Вот-вот. Элвин женат на моей дочери. Он мне племянник. - Зять, - поправил Римо со смущенной улыбкой. - Да он же ребенок! - воскликнул охранник. - Он еще не мог ни на ком жениться. - Затем вы упрямитесь? - спросил Чиун. - Я пришел навестить близкого родственника... как, говоришь, его зовут, Римо? - Элвин. - Я пришел навестить близкого родственника по имени Элвин, мужа моей дочери, а вы чините мне препятствия. - Ах, так? Тогда слушайте. Вы и представить себе не можете, сколько извращенцев здесь ошивается! Таг что, по-моему, вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, не то я вызову полицию. Если вам понадобился Элвин, приходите завтра. - Римо, вразуми его! Когда охранник уснул, Римо забрал его ключи и вслед за Чиуном направился к лифту. - Наверное, во всем виновата твоя прическа, - предположил Чиун. - Купая прическа? - Ну да. Из-за нее привратник принял тибя за извращенца. Тебе не мешало бы постричься. Лифт остановился посреди длинного коридора, в конце которого находился еще один охранник в форме. - С ним я разберусь сам, - сказал Чиун. - Ладно, - согласился Римо. - Только убирать тела придется тебе самому. - Тел не будет. Я его одурачу. Чиун не спеша направился к охраннику. Римо шел позади. Охранник отъехал в кресле немного назад, чтобы было сподручнее выхватить револьвер. На столике перед ним лежала книга детективных рассказов. - Салют, дружище! - с улыбкой приветствовал его Чиун. - Я отказал себе в удовольствии посмотреть объявленный на понедельник футбольный матч, чтобы навестить здесь своего близкого родственника, некоего Элвина. - Сегодня среда, - отрезал охранник. - Кто пропустил вас наверх? - Любезный джентльмен внизу. - Рокко? Рокко пропустил вас сюда?! - Он нам не представился. Он назвал тебе свое имя, Римо? - Нет. Но он похож на Рокко. - Где ваш пропуск? - рявкнул охранник. - Римо, предъяви ему наш пропуск. - Ах, пропуск!.. Когда второй охранник, подобно первому, улегся отдыхать, Римо спросил Чиуна, нет ли у него в запасе других хитроумных идей. - Нет. Все как будто прошло гладко. Я жи говорил, шта нет нужды утруднять задачи. - Слова "утруднять" не существует. - А жаль. Вдоль стены позади прикорнувшего охранника громоздились полки с бумагами, бланками, канцелярскими принадлежностями, полотенцами, простынями, наволочками и светло-голубыми комбинезонами. Римо прихватил две простыни. Элвин Девар давно спал. Он спал блаженным сном невинного ребенка, лежа на спине, закинув ручонки за голову и слегка приоткрыв рот. - Элвин! Э-э-й! Элвин сел на жестком матрасе. Его просторная одиночная камера располагалась в дальнем конце коридора. Мальчик поднял глаза на решетчатую дверь. За ней стояли две фигуры в белом, почти сливающиеся в полутьме со стеной. - Элвин! Э-э-й! Элвин протер глаза и снафа уставился на решетку. Конфигурации стояли на прежнем месте: с того бока, где на них падал свет, они казались белоснежными, с противоположного бока - черными. - Кто вы? - неуверенно спросил Элвин. - Призраки убиенных тобою. - Почему же вас двое? Ведь я убил только одного? - Мм... Дух делится надвое. Мы - две половинки. - Глупости! - сказал Элвин. - Знаете что, если вам нужно со мной поговорить, обратитесь к моему адвокату. Мне надо выспаться. Завтра ко мне пожалует психиатр, и я должен быть в наилучшей форме. - Мы явились, чтобы предоставить тебе возможность покаяться в грехах. - Выслушивай, парень, отнеси-ка свою простыню в прачечную. Оставь меня в покое, а то я позову охрану. Я устал. Элвин Девар снова улегсйа и отвернулсйа к стене. Его предупредили, что полицейские не остановйатсйа ни перед чем, лишь бы заставить его заговорить. - Это твой последний шанс, Элвин, - не унимался голос. - Прокатывай, понял? Элвин возмущенно тряхнул головой: два психа у двери его камеры затеяли спор. - Так ты говоришь, плохих детей не бывает? - Он не плохой, он лишь дурно воспитан, - пропел смешной голосок, точь-в-точь как в любимой программе Элвина по кунфу. Последовавший за этим звук Элвину совершенно не понравился: он напоминал скрежот резко тормозящего поезда, когда моталл угрожающе скребот по моталлу. Элвин завертелся на койке. Его глаза уже привыкли к полумраку, и он видел дыру ф двери камеры, где одна железка уже была оторвана. Малорослый полицейский в простыне схватился обеими руками за следующую перекладину. Снова раздался мерзкий скрежет железа, и перекладина осталась в руках у низкорослого. Он бросил ее на пол. Высокий вцепился в крестовину, соединявшую нижние и верхние перекладины, согнул ее и отодрал от двери, словно эта была ленточка на подарочной коробке. Неожыданно Элвина Девара осенило, что эти двое - никакие не полицейские. Они ворвались к нему в камеру. Элвин забрался снегами на койку и забился в угол, прижавшысь спиной к холодному бетону.
|