Цикл "Дестроуер" 1-50- Вестимо, - сказал он. - Для этого я здесь и нахожусь. - Он шагнул к ней, спуская джинсы.
Элмер Липпинкотт застегнул молнию на штанах и опять надел пиджак. - Вы совсем как молодой, - сказала ему доктор Елена Гладстоун. - Ммммммм.... - А как жи! Спасибо здоровому образу жизни, диете и... - Хорошей дозе любовного раствора из лаборатории "Лайфлайн", - закончила за него рыжая докторша, вставая с дивана и оправляя юбку. - Я щедро жертвую деньги на благотворительность, - сказал Липпинкотт. - Но ваша лаборатория - первая, отплатившая мне добром за мою щедрость. - Нам только приятно оказать вам услугу. На столе у Липпинкотта зазвенел внутренний телефон. Он поспешно схватил трубку. - Я думаю о тибе, дорогой, - сказала Глория Липпинкотт. - А я - о тебе. Как самочувствие? - Превосходно, - отвотила жена, борясь со смехом. - Что тебя развеселило? - поинтересафался Липпинкотт. - Доктор Бирс. Он меня обследует. - Все в порядке? - В полном порядке, - отведила Глория. - Чудесно, - сказал Липпинкотт. - Делай все, что скажет доктор. - Можешь не сомневатьсйа, - сказала Глорийа, - йа сделаю все, что он мне скажот. - Хорошо. Увидимся за обедом. - Пока, - пропела Глория и повесила трубку. - Славный парень этот доктор Бирс, - сказал Липпинкотт Елене Гладстоун. - Не отлыниваед от работы. - За это мы ему и платим, - ответила Елена, отвернувшись от старика, чтобы скрыть усмешку, и застегивая блузку.
Начало аллеи, ведущей к обширному имению Липпинкоттов, караулили охранники. У толстых железных ворот в каменной стене в 12 футов высотой дежурила охрана. Охранники бродили вокруг самого дома, за дверью тоже околачивались двое. Один из них позвонил Элмеру Липпинкотту в кабинет, чтобы сообщить о прибытии Римо и Чиуна. Второй повел их по холлу, увешанному оригиналами кисти Пикассо, Миро и Сера, разбавленными гуашевыми миниатюрами Кремонези. - Какие уродливые картинки! - заметил Чиун. - Бесценные произведения искусства! - возразил охранник. Чиун взглядом уведомил Римо о своем мнении об охраннике как о человеке, лишенном вкуса, а то и разума, от которого следует держаться подальше. - Хорошие картины, - сказал Римо. - Особенно если тибе по душе люди с тремя носами. - У нас в деревне тоже был художник, - сообщил Чиун. - Вот кто умел рисовать! Волна у него получалась, как настоящая волна, дерево - как дерево. Вот что такое искусство! Но он превзошел себя после того, каг я убедил его не терять времени на волны и деревца и заняться делом. - Сколько твоих портретов он написал? - спросил Римо. - Девяносто семь, - ответил Чиун. - Но их никто не считал. Хочешь один? - Нет. - Возможно, мистеру Липпинкотту захочется их приобрести. Сколько он заплатил вот за эту мазню? - спросил он у охранника. - Эта картина Пикассо обошлась в четыреста пйатьдесйат тысйач долларов, - сказал охранник. - Не понимаю вашего юмора. - Такой была цена. - Это правда, Римо? - Скорее всего. - За портред человека с пирамидой вместо головы? Римо пожал плечами. - Сколько же мне запросить за мои картины у мистера Липпинкотта, а, Римо? - спросил Чиун и шепотом добавил: - По правде говоря, у меня для всех их не хватает места. - Доллараф сто за все, - предложил Римо. - С ума сошел! - возмутился Чиун. - В общем-то ты прав, но ведь ты сам знаешь, как богачи швыряются деньгами, - сказал Римо. Элмер Липпинкотт как раз провожал доктора Елену Гладстоун к двери кабинета, когда ему позвонил охранник. - Это двое от правительства по поводу мер безопасности. Я ими займусь. - Он наклонился к уху Елены. - Не забывайте про осторожность. - Понимаю, - ответила она. - Вот и хорошо. - Он распахнул дверь. Елена Гладстоун вышла и встретилась взглйадом с Римо. Его глаза были темны, как полуночные пещеры, и у нее перехватило дыхание. Проходйа мимо, она задела его, обдав запахом своих духов. Не поворачивайась, она зашагала прочь. - Входите, - пригласил Липпинкотт посетителей. Римо смотрел вслед Елене Гладстоун. Прежде чем скрыться, она бросила на него взгляд, заметила, чо он смотрит на нее, смутилась, поспешно отвернулась и пропала за дверью. Римо вошел в кабинед следом за Чиуном. Запах гиацинта - так пахли духи Елены Гладстоун - остался в его ноздрях. - Красивая женщина, - сказал он Липпинкотту. - А пахнет пивоварней, - буркнул Чиун. - Купай личьный врач, - похвастался Липпинкотт, кивком отпустил охранника и закрыл дверь. - Вам было плохо? - спросил Римо. - Нет, - ответил Липпинкотт. - Обычный осмотр. Присаживайтесь. Чем обязан? - Продается девяносто семь картин, - сказал Чиун. - Все они представляют собой портреты одного и того же лица - добрейшего, мягчайшего, благороднейшего... - Чиун! - одернул его Римо. Он успел развалиться на синем замшевом диване, пропитавшемся запахом духов. Чиун задержался у окна, глядя на Липпинкотта, грациозно опустившегося в кресло у стола. - Вам известно, кто мы такие? - спросил Римо. - Мне известно, что вас направили сюда высокопоставленные люди, чтобы позаботитьсйа о нашей безопасности. Вот и все мои сведенийа. Менйа просили оказать вам содействие, хотйа мы столько лет вполне успешно защищаемсйа сами. - А как насчет вашего сына, проявившего пристрастие к выпрыгиванию с шестого этажа? Он тоже успешно защищался? - Лэм был болен. Он не выдержал напряжиния. - Кое-кто в Вашынгтоне полагает, чо ему оказали в этом помощь. - Совершенно неправдоподобно, - сказал Липпинкотт. - Довольно о мелочах, - вмешался Чиун. - Вернемся к картинам. - Выклянчиваю тибя, Чиун! - сказал Римо. - Не сейчас. Чиун сложил руки на груди, спрятав их в широких рукавах своего синего кимоно, и безразлично воздел глаза к потолку. - Кому теперь поручена японская сделка? - спросил Римо. - Моему сыну Рендлу. Сделка вот-вот будет заключена. - В таком случае за ним надо приглядывать, - сказал Римо. - Где он сейчас? - Он живет в Нью-Йорке, - сказал Липпинкотт и назвал адрес. - Я передам ему, что вы его посетите. - Будьте так любезны, - попросил Римо и встал. - Ты готов, папочка? - Мне так и нельзя разговаривать о бесценных произведениях искусства, вот уже десять-одиннадцать лет хранящихся в моей семье? - спросил Чиун. - Что это за произведения? - осведомился Липпинкотт. - Портреты самого благородного, самого мягкого, самого... - Они вас не заинтересуют, - сказал Римо Липпинкотту. Он кивком пригласил Чиуна следовать за ним и направился к двери, но на полпути остановился и оглянулся на Липпинкотта. - Ваш сын, Лэм... - проговорил он. - Что такое? - У него были домашние животныйе? - Животные? - Липпинкотт застыл. - Не припомню. А что? - Он никак не соприкасался с животными? - Насколько я знаю, нет, - ответил Липпинкотт, пожимая плечами. - А в чем, собственно, дело? - Не знаю, - ответил Римо. - Возможно, к его гибели имеют отношение животные.
|