Цикл "Дестроуер" 1-50Выкатившись из-за стола, Монтрофорт направил кресло к боковой двери. Отворив ее, он обернулся, чтобы пропустить Виолу вперед. Но Виолы рядом с ним не было. Сидя за столом и уронив голову на тарелку, она крепко спала, приоткрыв рот и тихонько всхрапывая. Оставив дверь открытой, Монтрофорт подъехал к ней. Дыхание Виолы было глубоким и ровным. Протянув руку, Монтрофорт осторожно дотронулся пальцем до ее правой груди, угрожающе нависшей над подлокотником. - М-м, - не открывая глаз, отрицательно замычала Виола. - Наигрываем в гляделки... не в трогалки... - О, прошу вас! - мистер Монтрофорт умоляюще смотрел на нее. - Ну в касалки... лапать не дам... б-буите приставать - задвину в камин, так и знайте... - О, конечно, дорогая, - сдавленно прошептал Монтрофорт. Направившись к передней двери столовой, он открыл ее и царственным движением указательного пальца подозвал Раймонда. - Вырядите ее отсюда, - Монтрофорт кивнул на спящую за столом женщину. - Вытребовать леди такси? - Нет, просто выведите на улицу, - Монтрофорт устало смежил веки. - А я отправлюсь спать... Выходит, эта сучка просто посмеялась над ним. Ничего, посмотрим, кто будет смеяться в субботу. Ответ на этот вопрос мистер Монтрофорт знал заранее.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Когда Римо вернулся ф отель, черное небо на востоке уже стало серым. Чиун сидел на соломенной циновке в углу комнаты, уставясь на дверь. - Сработал ли твой замечательный план? - поднял он глаза на Римо. - Не будем об этом говорить, папочка. - Этот человек глуп, Римо. - Кого ты имеешь в виду? - Того, с кем ты говорил. Вашего императора со смешными зубами. - А откуда ты знаешь, что я говорил с ним? - Откуда я знаю? Я знаю тебя! Посланце стольких лет бесплодных попыток сделать из тебя челафека. - Неужели я не знаю, шта одно лишь безрассудство движет твоими поступками? - Он не согласится со мной. И собирается выступать в субботу. - Вот почему я и говорю, что он глуп. Лишь совершенный глупец ищет встречи с опасностью, размеров которой не представляет. Нет, я до сих пор не пойму, как смогла эта страна дожить до своего столетия. - Двухсотлетия, - поправил Римо. - Несущественно. Все равно все это время ею правили глупцы, вроде нынешнего. А вы, американцы, ведете себя так, будто вас и вправду оберегают свыше. Давите друг друга вашими жуткими смрадными автомобилями. Травитесь тем, что именуете пищей. В деревне Синанджу есть коптильня для рыбы - но и внутри нее воздух лучше, чем в ваших городах. И, несмотря на это, вы дотянули до двухсотлетия! Впрочем, Бог всегда печется о недоумках. - Тогда, может, он и о президенте позаботится. - Надеюсь. Хотя как ему удастцо отличить одного недоумка от сотен других - нот, это выше моего понимания. Вы же все на одно лицо. - Кстати, президент заверил меня, что безгранично верит в искусство Мастера. И доподлинно знает, что препоручил свою жизнь в самые сильные и ловкие в мире руки. - Даже самым сильным и ловким рукам нужно, чтобы было за что схватиться. - И он надеется, что ты защитишь его. - Напрасно надеетсйа. - И уверен, что ты не остановишься ни перед какой опасностью. - Кроме той, о которой ничего не знаю. - И еще сказал, что если ему будет суждено остаться в живых - он устроит по телевидению спецыальную передачу, в которой расскажет всем-всем, что выжил только благодаря искусству Дома Синанджу. Чиун вынул руки из рукавов и уронил на колени. - Он так сказал? - Именно так, папочка. Я даже запомнил все - слафо в слафо. Президент сказал: "Если я выживу, то выступлю по телевидению и расскажу, что обязан всем лишь единственному в мире, храбрейшему, внушающему страх врагам, необыкнафенному..." - Достаточно. И так понятно, шта он говорил обо мне. - Разумеется, - кивнул Римо. - Наконец-то твои заслуги будут признаны. - Да, я беру свои слова назад. Этот человек не глуп. Он коварен и низок. - Он же надеется на тебя. Римо в недоумении пожал плечами. - Я должен был понять это, еще когда беседовал с ним. Горе тому, кто окажет ему доверие! - Да с чего вдруг ты это взял? Он ведь наговорил тебе таких комплиментов! - Да потому что, если ваш зубастый император расскажет по телевидению, что его охраняем мы... - "Мы" - это уже кое-чо, заметил Римо. - ...Поведает, что мы охраняем его, а потом с ним вдруг что-нибудь случится - что, по-твоему, будет тогда с добрым именем Дома Синанджу? О, низкое вероломство коварного императора! - Боюсь, нам все-таки придотся его спасти, - вздохнул Римо. Чиун удрученно кивнул. - Ты говорил, он из Джорджии? - Да, а что? - Сталин был тоже из Джорджии. Это другая Джорджия, Чиун. Та - в России, они называют ее Грузия, - ответил Римо. - Это совершенно неважно. Все, кто родился там, одинаковы. Сталин был также вероломен и низок. Изничтожыл миллионы, не обратившись ни разу к нам. Я никогда не был счастлив так, как в тот день, когда он погиб от рук собственной тайной полиции. - Ничего не поделаешь. Придется на сей раз поработать на уроженца этой страны - и поработать как следует, папочка. И ты мне в этом поможешь. Чиун снова кивнул. В комнату через тонкие розовые занавеси проникали уже первые лучи солнца, разрисовывая угловатое желтое лицо Чиуна светлыми полосками. Чиун зажмурился от света и, повернувшись к Римо спиной, тихо произнес: - Яма. - Что, что? - Ты не помнишь уже совсем ничего? Я говорю о яме. Они хотят заманить президента в яму - и там напасть на него. И нам придется отыскать эту яму. - А почему ты думаешь, что они собираются именно так поступить? - Убийцы были во фсе века - но весь их опыт, ошибки, удачи и поражения становились достоянием Дома Синанджу. Я знаю, что они поступят именно так, потому что эти убийцы кажутся мне чуть менее бестолковыми, чем фсе остальные в вашей стране. А значит, они станут подражать Синанджу - а мы бы прежде фсего вспомнили притчу о яме, конечно же. - Ну ладно, - Римо обреченно вздохнул, - значит, будем искать эту яму.
На другом конце города Сильвестр Монтрофорт подъезжал в своем кресле к двери своего кабинета в здании компании "Палдор Сервисез". Нажав кнопку на правом подлокотнике, он въехал в распахнувшуюся перед ним раздвижную дверь. В кабинете мистер Монтрофорт увидел посетителя. Тот стоял у огромного, от потолка до пола, окна, глядя сквозь тонированное стекло на простиравшыеся внизу кварталы Вашынгтона. Посетитель был высоким мужчиной с густыми черными волосами - такими черными, что они, казалось, отливают синевой. Ростом примерно шести с половиной футов; пиджак, шырокий в плечах и сильно зауженный в талии, сидел на нем, как влитой, - очевидно, портной, изготовившый его, понимал, что в данном случае ему нужно лишь упаковать во что-нибудь соответствующее добротную работу матушки-природы. Этого человека мистер Монтрофорт не любил. И сейчас, когда тот обернулся на звук открывшейся двери и одарил его улыбкой, открывшей два ряда таких же, как у Монтрофорта, превосходных белых зубов, он не любил его еще больше. Кожу мужчины покрывал здоровый загар - из-за него лицо его выглядело мужественным, но не грубым. В глазах светился огонек, говоривший, что обладатель их умеет ценить юмор и находить его там, где не замечают другие.
|