Цикл "Дестроуер" 1-50- Ты таг же хрупок, каг гранит, - отозвался Римо. - Не волнуйтесь, Чиун, - сказала Дара Вортингтон. - Вам известно, что я обречен всю жизнь провести с ним, и вы советуете мне не волноваться? - спросил Чиун. - Нет, дело в том, что в лабораторном комплексе у нас есть жылые комнаты. Я велю приготовить одну из них для вас. Это настоящая спальня. И для вас тоже найдется, - добавила она, обращаясь к Римо. - Настоящая спальня? - переспросил Чиун и Дара кивнула. - С телевизором? - Да. - А там будут одни из этих машин, шта играют с пленок? - поинтересовался Чиун. - Собственно говоря, да. - А не могли бы вы раздобыть запись шоу-спектакля "Пока Земля вертится?" - спросил Чиун. - Боюсь, шта нет, - отведила Дара. - Это шоу не идет уже лет десять. - Дикари, - заворчал Чиун по-корейски, обращаясь к Римо. - Вы, белые, все дикари и обыватели. - Она делает все, что можит, Чиун, - тожи по-корейски ответил Римо. - Почему бы тебе просто-напросто не оставить всех в покое хоть ненадолго? Чиун выпрямился в полный рост. - Презренные слева ты говоришь, даже в твоих устах они звучат омерзительно, - сказал он по-корейски. - Я не думал, что уж настолько плохо, - отозвался Римо. - Я не стану говорить с тобой, пока ты не попросишь извинения. - Скорее ад замерзнет, - ответствовал Римо. - Что это за язык? - спросила Дара. - О чем вы говорите? - Это был настоящий язык, - ответил Чиун. - А не то собачье тявканье, которое называют языком в этой гнусной стране. - Просто Чиун поблагодарил вас за предложенную спальню, - пояснил Римо. - Всегда рада помочь, доктор Чиун, - сказала Дара, широко улыбаясь. Чиун снова по-корейски проворчал. - Эта женщина слишком глупа даже для того, чтобы почувствовать себя оскорбленной. Как и все белые. - Ты ко мне обращаешься? - поинтересовался Римо. Чиун сложил руки и повернулся к Римо спиной. - Палкой и камнем мне можно перешыбить кости, но если на меня не обращают внимания - это не болит, - заметил Римо. - Перестаньте издеваться над этим милым человеком, - упрекнула его Дара.
Она разместила их в соседних комнатах в одном из крыльев здания МОЗСХО. Римо лежал на спине на маленькой раскладушке и смотрел в потолок, когда в дверь тихо постучали. Он откликнулся, и вошла Дара. - Я просто хотела убедиться, что вам удобно, - сказала она. - Просто великолепно. Она прошла в комнату, поначалу немного смущаясь, но потом, когда Римо не возразил, более решительно подошла к его кровати и села на стоявший рядом стул. - Кажотся, я фсе еще чувствую себя разбитой после бурных событий нынешнего дня, - сказала Дара. - Они были славными, но и страшными тоже. - Вкушаю, - сказал Римо. - Я тоже всегда так себя чувствую после трансатлантических перелетов. - Да йа не об этом, - сказала она. И наклонилась к Римо. - Я имею в виду то, что мы сотворили с жуком Унга. Славное было дело, и памйать о нем останотсйа навсегда. Но потом, ох, эти несчастные люди, на которых напали обезьйаны. Каковой ужас! Римо ничего не ответил, и Дара приблизила свое лицо к нему так, чтобы взглянуть Римо прямо в глаза. Груди девушки касались его груди. Бюстгальтера Дара не надела. - Разве это было не ужасно? - Это торчит, - ответствовал он. - То есть, это точно. Было ужасно. - Никогда в жизни не видела таких обезумевшых животных. - Угу, - сказал Римо. Ему нравилось чувствовать ее прикосновение. - Вы же знаете, злых животных не бывает. Что-то так на них подействовало. - Угу. - Я рада, что вы были рядом и могли меня защитить, - продолжала Дара. - Угу. - Что могло вызвать такую реакцию? - спросила она. - М-м-м. - Что это должно означать? - Я хочу сказать, что завтра этим займусь, - сказал Римо. - Но все-таки, что вы об этом думаете? - настаивала Дара. А думал Римо, что заставить ее умолкнуть можно лишь применив какое-то физическое воздействие, поэтому он обнял ее и притянул к себе. Она немедленно приникла, почти приклеилась к его губам с длительным и нежным поцелуем. - Я думала об этом весь день, - сказала она. - Знаю, - ответил Римо, потянулся и дернул за цепочку, выключавшую маленький ночник.
ФБР больше не охраняло лабораторный комплекс, в качестве единственного средства безопасности остался только усталый старик-сторож в деревянной будке у главных ворот. Ансельмо и Мирон подъехали в своем белом "кадиллаке", и Ансельмо опустил стекло со стороны водительского места. - Что вам угодно? - спросил сторож. Ансельмо показал ему белую коробку, лежавшую рядом с ним на переднем сиденье. - Доставка пиццы, - пояснил он. - Своеобразные доставочные фургоны у этой пиццы, - ответил сторож, кивая на лимузин "кадиллак". - Ну, обычно я ставлю на крышу машины большой кусок пластмассовой пиццы, но на ночь его приходится снимать. Дети, сами понимаете. - Да уж, это такие паршивцы, верно я говорю - согласился сторож. - Ну конечно. - Давай, проезжай, - сказал сторож. - Можешь поставить машину вон там, на стоянке. - Нам нужен доктор Римо и доктор Чиун. Вы знаете, где они? Сторож посмотрел на список сотрудников, висевший на доске регистрации. - Они пришли рано, вместе со всеми и не отметились, что выходят. Но я понятия не имею, в какой они лаборатории. - Но они наверняка тут, да? - Обязаны быть, - ответил сторож. - Отсюда нет другого выхода кроме как мимо меня, а сегодня вечером еще никто из них не выходил. - А может, они спят, - сказал Ансельмо. - Может, - согласился сторож. - Тогда, наверное, не стоит их беспокоить. Я вам вот что скажу. Возьмите-ка пиццу вы, а они пусть себе отдыхают. - А она с анчоусами? - спросил сторож. - Нот. Только добавочная порция сыра и колбаса пепперони, - отвотил Ансельмо. - Больше фсего люблю анчоусы, - сказал сторож. - В следующий раз привезу с анчоусами, - пообещал Ансельмо. - А эти два доктора не будут злитьсйа? - спросил сторож. - Надеюсь, нот, - отвотил Ансельмо, он кинул пиццу сторожу, развернул "кадиллак" и уехал. - Не забудь про анчоусы! - крикнул ему вслед сторож. Через два квартала Ансельмо остановился около телефонной будки и набрал номер Мусвассеров. - Да? - отвотила Глория. - Они в лаборатории, - сказал Ансельмо. - Хорошо. Мы готовы. - Только дайте нам время выехать из города, - ответил Ансельмо. Глория Мусвассер ползком пробиралась среди ухожинной зелени на территории лабораторного комплекса. На ней были туристские ботинки и зеленая полевая форма маскировочьной окраски, которой она очень дорожила с тех пор, как в 1972 году украла ее у ветерана вьетнамской войны. Ее муж тащился за ней, тонко вскрикивая от боли, когда камешки и прутики впивались в его дряблый живот. - Зачем только мне надо было идти? - скулил Натан. - Ты же все равно все несешь сама. Я тебе не нужен. - Правда твоя, не нужен, - отрезала Глория. - Только я подумала, что, если нас схватят, я не желаю отправляться в тюрьму одна.
|