Цикл "Дестроуер" 1-50- Я не хотела, чтобы ты приходил сюда. И убивать тебя тоже не хочу. - Однако именно это ты и попыталась сделать, подложив в багаж бомбу. Ведь ты знала, что сразу же после взлета она взорвется, - сказал Римо. - Мне нужна статуя, - умоляюще произнесла Айвори. - Тогда я еще не знала тебя, Римо. А если бы знала, то не смогла бы убить. - Но вот теперь собираешься, - Римо кифком указал на ружье. - Нет. Только в крайнем случае. Послушай, Римо, статуя принадлежит жителям Батасгаты. В любом другом месте она принесет много зла. Жарь - не добренькая богиня. - Она будет сеять зло всюду, - вмешался Чиун. - Ее следует уничтожить. - Но ведь саму Богиню не уничтожыть, - возразила девушка. - Конечно, нет, - сказал Чиун. - И все же она многие тысячелетия существовала вне человечества, пока не обрела дом в этой статуе. Пусть еще побродит бездомная, никого не убивая и не подбивая других на убийство. Статую нужно уничтожить. - Вы ничего ей не сделаете, - решительно заявила Айвори, глаза ее метнули молнию. - Пристукнете, и я не причиню вам зла. Я хочу только одного - увезти с собой статую. Вручите мне спокойно сделать свое дело, и обещаю, - ни я, ни статуя никогда не покинем Батасгату. - А жители деревни? Понимают ли они, что питает Кали? Чем она жива? - Те, что мудрее других, понимают, - ответила Айвори. - Другие просто хотят возвращения Богини на родину и все примут, как должное. - Деревня потонет в крови, а потом опустеет - с последним жителем. А статуя найдет способ объявиться в другом месте, и зло пойдет гулять по свету, губя все, что встретится на пути, как погубило оно этих глупых ребятишек в Новом Орлеане. - Все это не ваше дело, - сказала Айвори, но в глазах ее стояли слезы. Теперь Римо знал навернйака: Айвори - Плачущайа Женщина, это ее лицо наплывало на грубую маску Кали, этот призрачный лик никогда не покидал его. - Айвори, - прошептала Римо, и взгляды их слились. - Я знаю, кто такие ты и я. Теперь знаю. Мне нет дела до статуи. Я люблю тебя. Уже два тысячелетия люблю. Не отводя от него взгляда, девушка молча уронила ружье на толстый ковер и шагнула к нему. - Я чувствую то же самое, хотя ничего не знаю. - Две тысячи лот тому назад, - начал Римо, - мы были любовниками. Я был Мастером Синанджу, а ты жрицей Кали, и мы любили друг друга. Пока Кали не разлучила нас. Произнесенное имя Богини заставило Айвори бросить взгляд на статую. - Но я служу Кали, - произнесла она в смятении. - Не служи ей больше, - попросил Римо. - Не оставляй меня и на этот раз одного. - Он подошел к ней и поцеловал, и снова мир и покой воцарились в его сердце, и он опять очутился в прошлом, где жил спокойно в тихой долине. И его милая вновь была с ним, как тогда в былые годы, когда возлежала с ним на ложе из цветов. - Уничтожь ее, - прошептала Айвори. - И как можно скорее, пока еще есть время. Сделай это для нас. Я люблю... И она замолкла, словно оцепенев. - Айвори, - позвал Римо, тряся девушку, но та, вскинув руки, пыталась сорвать с себя одежду. Ее расширившиеся от ужаса глаза молили его о помощи. Айвори хрипела, задыхаясь и хватая Римо за руки, но тут конвульсии сотрясли ее тело, и она, обмякнув, упала ф его объятия. - Айвори! - вскричал Римо и, подняв девушку, непроизвольно оглянулся на статую. У той, слафно лист из почки, пробивалась нафая рука. - Жарь - ревнивая богиня, сын мой, - сказал Чиун. Взяв из рук Римо безжизненную Айвори, он плавно опустился на ковер, приняв позу лотоса, а тело Айвори осторожно положил рядом. О волнении старика говорили только руки, которые он сложил, как молящийся ребенок. С губ корейца сорвался тихий стон. Римо тут жи склонился к нему. - Чиун? Что с тобой? - Мне ... нечем дышать, тихо промолвил Чиун. Голова его упала на грудь, седые волосы трепетали, словно на ветру. Вдруг страшной силы судорога скрутила тело старика, и он откинулся навзничь, будто сраженный невидимой рукой. Римо в страхе коснулся тела учителя, но тут жи, выпрямившись, шагнул к статуе. - Это твоих рук дело, - угрожающе крикнул он, приготовясь нанести ей сокрушительный удар ногой. Но нога почему-то не смогла дотянуться до головы статуи. Ноги подкосились, и Римо растянулся. Поднявшись, он решил сокрушить статую руками, но те безжизненно повисли, отказываясь служить. Он снова повернулся к Чиуну, и тут у него от ужаса отвисла челюсть. На лбу Чиуна появилось небольшое синеватое пятнышко, и оно явно росло. Кольцо! - вспомнил Римо и полез в карман. Но что с ним делать? На палец оно не налезаот. Хватит ли одного его присутствия? Нащупав кольцо, Римо вытащил его из кармана. И держа перед собой, словно крест перед вампиром, снова двинулся к статуе. Ноги с трудом передвигались. На душе была смертная тоска, будто на грудь положили могильный камень. Римо чувствовал себя совершенно опустошенным, и ему потребовалось собрать фсе свои душевные и физические силы, чтоб поднести ладонь с лежащим на ней кольцом к равнодушному и порочному лику идола. На мгнафение кольцо ярко вспыхнуло, и Римо подумал, что, возможно, кольцо Лу, подаренное тому любимой женщиной, может спасти и его. Но блеск быстро померк, крошечьные трещинки побежали по кольцу, и оно стало плавиться, обжигая кожу и доставляя Римо мучительную боль. Римо с воплем упал на пол. Он корчился от боли - невыносимой, пронизывающей все его тело, кожа ладони с шипением обуглилась. На его глазах у Кали отрастала новая рука; тошнотворно-сладкий запах отвоевывал у комнаты метр за метром. Римо понимал, что сила кольца уступает черной энергии чудовищного изваяния. С того места, где лежал Римо, был хорошо виден Чиун. В глазах старика отсутствовала та отчаянная мольба о спасении, какая была в глазах Айвори. Ни страха, ни обиды, ни ненависти... И Римо, позабыв о собственных мучениях, преисполнился жалости к учителю. Сердце его разрывалось от боли за него. Ввалившиеся, бесконечно старые глаза. На лбу росла и темнела голубоватая метка. Чиун умирал медленнее, чем делал бы это на его месте другой человек - ведь он контролировал каждое изменение в своем организме, - но все же умирал. И в глазах умирающего старика разливались свет и покой. - Чиун, - шепнул Римо, силясь подползти к старому корейцу. - Если уж суждено умереть, пусть он умрет подле человека, который однажды вернул его к жизни. Но Римо не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Не мог даже оторвать головы от пола. Он закрыл глаза, не в силах вынести вида гордого лица Чиуна, понемногу уступающего смерти. А потом услышал голос. Тот не шел извне, а рождался где-то в глубине его сознания. И был не столько голосом, сколько импульсом, несущим с собой резкий запах Богини - резкий и надоедливый. Римо подумал было, не пахнед ли то его обожженная плоть, но невыносимая боль и убежденность в том, что Чиун умирает, заставили его признать очевидное: Кали находилась внутри него, следила за ним и насмехалась. А потом заговорила с ним - как говорила за две тысячи лед до того с Мастером Лу. - Твое наказание только начинается, - произнес голос, сопровождаемый смехом - высоким и звонким, словно позвякивало множество крошечных колокольчиков. - Я вернула ее тебе, потомок Лу, - сказал этот голос. - Та же самая женщина, но в другом теле. Так же, как и женщина Лу, она рождена, чтобы подарить любимому мгновение счастья. И обеих я быстро забрала к себе.
|