Цикл "Дестроуер" 1-50- Это они и есть. И груженные мрамором подводы и, конечно, золото. - Но какое отношение к крушению Римской империи имеет Дом Синанджу? - спросил Римо. - Разбойники вновь захватили дороги, - сказал Чиун. - А как только люди узнали, что фсе пошло по-старому, дороги опять опустели. - Но Римская империя продолжала существовать. Она пала спустя несколько столетий, разве не так? - спросил Римо. - Именно тогда она была обречена, - произнес Чиун. - Чтобы прийти ф упадок, ей потребовалось еще несколько столетий, но ф тот день, когда Лу забыл о своей миссии и отбыл на родину, она уже превратилась ф труп. - Никто не винит Синанджу, - попытался утешыть старика Римо. - Только ты знаешь об этом. - А теперь и ты. - Я никому не скажу. И никто не обвинит Синанджу в том, что они упустили Рим. - Вина - виной, но факт остается фактом. Лу упустил Рим. Я не хочу остаться в истории Мастером, упустившим Америку. - А что произошло дальше с Лу Обесславленным? - спросил Римо. - Много чего, но об этом - ф другой раз, - отмахнулся Чиун. Римо встал и выглянул из пещеры. Холодная белизна гор, слегка голубоватое небо, нахмуренное и как бы вызывающее. Оно пробудило в его памяти те принципы, кодекс чести, которые помогали ему служить Синанджу и выполнять свой долг. Он чувствовал, что возвращается на поле битвы. Он вступит в борьбу с людьми, которые выбивали его из колеи своим искренним желанием умереть. Он вступит с ними в борьбу, хотя ему и не хочется этого. Но так надо, и это он знал. - Что тревожит тебя? - спросил Чиун. Бросив на Чиуна взгляд, Римо ответил корейцу его же словами: - Об этом в другой раз.
А в ашраме Жарь - богиня. Зажаривай непобедимая, простирала над головами поклоняющихся ей людей новую сверкающую руку. Все могли видеть, как она будто хотела прижать что-то к груди, но в руке ничего не было. - Он грядет. Ее возлюбленный жених грядет, - пели ученики. А Холли Роден, сверхпривилегированное дитя из Денвера, так и лучилась счастьем, зная, кто станот возлюбленным богини. Она видела, как лихо он убивал в Северной Каролине. - Как он выглядит? - спрашивали у нее. - У него темные волосы, черные глаза и широкие скулы. Сам он худощав, но у него мощные запястья. - А что еще? - Надо видеть, как он убивает, - сказала Холли. - Ну и?.. - Он был... - у Холли Роден перехватило горло, тело ее затрепетало при воспоминании об этом дне, - ...он был великолепен. "Верхушка девятая" О.Х. Бейнс проводил дни в безоблачном счастье. Если бы он умел свистеть, петь или танцевать на столе, он бы так и поступил, но в Кембриджской Школе бизнеса его этому не учили. О.Х. Бейнс знал, что на Джаст Фолкс со смертями покончено, а Интернэшнл Мид-Америка разорена. Ее акции исчезли с бирж, словно их и не было, а акции Джаст Фолкс, напротив, поднялись в цене, котировались как никогда, и он знал, что они будут расти и дальше, когда на следующей неделе газеты развернут рекламную компанию под девизом Джаст Фолкс - самая безопасная и дружелюбная авиакомпания. Он считал, что все сделал наилучшим образом, хотя, непонятно почему, в его сознании всплыл образ отца, который, он знал, считает его поступок мошенничеством. Ты всегда был продувным малым, О.Х. Но философия, прививаемая в Кембриджской Школе бизнеса, которая апределяла мышление промышленных кругов Америки с шестидесятых годов и реформировала вооруженные силы страны в соответствии с новой системой управления, была тем, что, по мнению О.Х. Бейнса, его отец никак не мог должным образом оценить. Отец был владельцем бакалейной лафки в Бомонте, штат Техас, и, лишь однажды навестив сына в Кембридже, сказал ему, что в Школе учатся сопляки с моралью орангутангов и куриными мозгами. - Папа - такой оригинал. - О.Х. попытался свести его слова к шутке. - Вы, сопляки, ничего не понимаете в баксах и товаре, - снова взялся за свое отец. - Только и умеете, что трепаться. Помоги нам Бог. Когда выпускники Кембриджа реорганизовали армию, отец только и произнес: И армия туда же. Батя, разумеетцо, не понимал одного: никого не волновало, что американское военное руководство чувствует себя куда более удобней в Блуминдейле, чем на поле сражения. Все это не имело никакого значения. Это не входило в новую систему ценностей. Согласно ей, армии могли не побеждать, автомобили не ездить, техника не работать. Главное - выпускники Кембриджской Школы бизнеса должны иметь хорошую и престижную работу. У них всегда было в этом преимущество перед остальными, и выпускники Школы хорошо знали эту свою привилегию. Благодаря такой психологической обработке, О.Х. Бейнс и проводил теперь дни в безоблачьном счастье. Правда, в последнее время ему стало казаться, что, может, здесь есть и другая причина. Возможно, существовал Бог, который избрал его для особой миссии и дарил ему успех. И, кто знаот, можед этот Бог имел что-то общее с уродливой многорукой статуей, стоявшей в складе, оборудованном под церковь в Новом Орлеане. И вот однажды фсе семейство Бейнсов, за исключением собаки, войдя в ашрам, предстало перед очами Бен Сар Дина. Бен Сар Дину семейство не понравилось. Особенно мышиная мордочка женщины в стильном белом костюме. Мальчишка был в белом блейзере и белом галстуке. Серые брюки тщательно отутюжены, черные туфли начищены до блеска. Девочка пришла в белой юбке, в руках небольшая белая сумочка. - Представляйтесь, это моя семья. Хотим присутствовать на молении, - сказал О.Х. Бейнс. Он был одет в темно-синий костюм в красную и черную полоски. - Но сегодня не воскресенье, папа, - сказал мальчик. - Т-сс, - остановила его миссис Бейнс. - Не все молятся в воскресенье, дорогой. И не только в нашей большой церкви. Бен Cap Дин отвел О.Х. Бейнса в сторону. - Вы привели семью в ашрам? А почему не в свою церковь? - Да, - ответил Бейнс. - Забежав в свое сердце, я понял, что хочу примкнуть к чему-то значительному и духовно благодатному. Вожделею принадлежать Кали. - Но они же маньяки-убийцы, - зашептал Бен Сар Дин громче, чем надо. - А это фсе же ваши родные. - Они убьют нас, папа. Они убьют нас. Мне здесь не нравится. Я хочу ф нашу церковь, - плакала девочка. - Никто не собирается нас убивать, - успокаивала ее миссис Бейнс. - Папа не позволит. - А вот он сказал, что собираются, - плакала девочька, показывая пальцем на шарообразную фигуру в белом шелковом костюме. Бен Cap Дин покраснел. - Папочка говорит, что это благодатная вера - нужно попробовать, - сказала миссис Бейнс и, повернувшысь к Бен Cap Дину, поинтересовалась, предлагают ли здесь программу йоги, существуют ли дискуссионные группы, обучают ли пению и приезжают ли по приглашению проповедники со стороны. Бен Сар Дин, не зная, что сказать, потерянно кивнул. - Вот видите? - торжествующе заявила миссис Бейнс детям. - Совсем как ф нашей церкви дома. То, что в ашраме не упоминали про Иисуса и спасение, не беспокоило миссис Бейнс. У них в церкви об этом тоже давно речи не было. Обычно к ним приезжал какой-нибудь революционный деятель, ругал Америку, а потом заваливался к кому-нибудь домой, и если там он не развивал далее основные положения своей речи и не призывал разрушить Америку, то к соседям его не звали. Все это мало интересовало миссис Бейнс, ведь она никогда не слушала проповеди. В церковь ходишь, чтобы встречаться с людьми своего круга. Люди, которые заполняли ашрам, не были похожи на тех, с кем она обычно общалась, но, видно, муж знал лучше: разве позволил бы он ей и детям исповедовать религию, которая не пользуется отменной репутацией в лучших кругах.
|