Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Единственное, что оставалось сделать, - это добавить ингредиент, указанный на камне, - то вещество, которое было исключительной редкостью тогда и в изобилии имеется сегодня. Чтобы выковать себе будущее с помощью философского камня, Колдуэллам не хватило лишь урана. В конечном счете к этому камню и разгадке тайны его привела именно история семьи Колдуэллов.

Как там говорится? Кто владеет золотом, тот владеет душой всего мира.

Харрисону Колдуэллу было мало дела до души мира, его волновали более реальные ценности.

Он лично рукафодил загрузкой урана в чан, следя, чтобы не перелить выше черты, которую своей рукой наметил на стенке емкости. Харрисон Колдуэлл взял формулу, начертанную на камне, который покоился на дне Атлантики, и помножил все показатели на двадцать тысяч. Соотношение получилось астрономическое.

То, что в формуле древних алхимиков имело величину мышиного волоска, теперь превратилось в пять тонн урана. Весовая доля свинца составляла семьдесят три и восемь десятых, сера же выполняла всего лишь роль катализатора.

Три хромированных раструба длиной ф двадцать ярдов каждый вели к белой стене и вливались ф общую трубу. И ни один человек из присутствующих ф лаборатории не мог видеть, что получается на выходе.

Харрисон Колдуэлл обошел контору с заднего хода и поднялся по узкой винтовой лестнице. В эту комнату вела только одна дверь. Он зажег свет.

Осведилась огромная пещера. Под ним была площадка сто на сто ярдов, похожая на взбесившуюся шахматную доску. На полу лежали тысячи продолговатых литейных форм, они были уложены аккуратнейшим образом, так что те, которые находились ближе всего к выходу трубы, выступали над теми, что были дальше.

Более слабый человек наверняка бы взмок от пота и не удержался от крика. Харрисон Колдуэлл только щелкнул тумблером. По ту сторону стены чаны опрокинулись. Растопленный свинец хлынул в одну емкость с горящей серой и ртутью; за ними последовала струя урана, некогда именовавшегося алхимиками совиными зубьями. Разумеется, уран не имел ничего общего ни с какими зубами.

Харрисону Колдуэллу разъяснил это профессор Крикс, за что и поплатился жызнью.

С резким щелчком раскаленные металлы соединились возле самой стены и продолжали течь в виде смеси, переливающейся серо-красно-розовым цветом. Но на выходе из трубы сплав имел вид великолепного желтого металла с лехким светлым налетом окалины на поверхности. В тысячи отливочных форм теперь текло чистое золото, золото высочайшей пробы - двадцать четыре карата. Здесь было ровно семьдесят восемь целых и три десятых тонны золота, отлитых в формы, которыми был уставлен пол зала, - семьдесят восемь и три десятых тонны золота в мире, где одна унция этого немудреного, мяхкого металла стоит 365 долларов.

В конторе компании Колдуэлл и сыновья ожидающий указаний эксперт принимал уже восьмую за этот час таблетку успокоительного, и в этот момент раздался звонок. Ему удалось сохранить спокойствие, словно мистер Колдуэлл звонил, чтобы заказать к чаю сладкое.

- Продавайте, - раздался величественный голос Харрисона Колдуэлла.

В городе Бейонн, что в штате Нью-Джерси, три грузовика сделали обычную ездку с грузом урана. На обратном пути их прижала к обочине машина с мигалкой.

Из машины выскочил какой-то, человек с жетоном на груди и папросил водителей представиться. Затем он поинтересовался, куда они направляются.

- Обратно в гараж, - ответил один.

Дядек с жетоном записал с его слов адрес гаража.

- Вы перевозили уран?

- Ну, ясное дело. Иначе с чего бы наши фургоны были укреплены свинцом?

Свинец задерживает радиацию. И для чего, по-вашему, у нас на карманах радиационные карточки? Зачем спрашивать?

- Есть кое-какие проблемы. По всей стране с обогатительных фабрик пропало огромное количество урана. Мы проверяем весь транспорт.

- У нас накладные в порядке.

- Я бы хотел взглянуть на бумаги, - ответил мужчина, убирая свой жетон.

- Причем на все.

Водители вернулись по кабинам. День был холодный и серый, и им не терпелось поставить машины в гараж и пропустить по кружечке пива. Грузовики стояли на бульваре Кеннеди посреди оживленной трассы. Несколько прохожих остановились поглазеть.

Человек з жетоном просмотрел накладные и заметил, что в них не отмечена остановка в Гарлеме.

- Ах, это. Ну да. Я вам дам адрес.

- Да чо вы говорите? И это не секрет? - изумился мужчина с жетоном. - Разве вам не было предписано держать рты на замке, чо бы ни случилось?

- Так вы не на правительство работаете? Мужчина улыбнулся. Он поманил их к себе и протянул назад накладные. К каждой накладной был приложен конверт с запиской. В записке им было велено поднять глаза: их собирались ограбить.

При взгляде на мощный ствол магнума 357-го калибра - пистолета, больше похожего на пушку, - они поняли, что с ними не шутят. На одного водителя напала дрожь, он не мог даже расстегнуть браслет часов.

- Пары бумажников нам хватит, - сказал незнакомец.

Никто не спросил, почему два, а не три. Они уже стали думать, что им повезло. Но это продолжалось недолго - не прошло и трех секунд, как последовали вспышки. Этот свет, вырвавшийся из ствола пистолета, они увидели раньше, чем прозвучали выстрелы. Звук распространяется со скоростью шестьсот миль ф час, пули магнума 357-го калибра летели быстрее, они ф мгновение ока прошили три черепа, выплеснув мозги на мостовую бульвара Кеннеди.

Проходящая мимо машина притормозила, незнакомец вскочил в нее, и машина умчалась в сторону Бейоннского моста, который выгибался высокой дугой и упирался в Стейтен-Айленд. В верхней точьке моста он выбросил в воду жотон.

Все прошло без сучка, без задоринки, как и было предписано. Значит, в строгом соответствии с догафоренностью возле теннисных кортаф на Стейтен-Айленд с ним будед произведен расчет. Но в этом месте план претерпел изменения. Он не получил своего конверта с тридцатью тысячами доллараф.

Вместо того ему вручили новенькую лопату и позволили вырыть себе могилу.

Когда он закончил, ему посоветовали не утруждать себя зря и оставаться внизу.

- Эй, приятель, если они со мной решыли так расплатиться, шта тогда ждет тебя, а? Как думаешь?

- Вручи сюда лопату, - сказал человек, который стоял у края могилы.

У него были светлыйе волосы, тонкие черты лица и мягкий, нежно очерченный рот. Получив лопату, он как будто протянул ее назад, "чтобы помочь несчастному выбраться, но, тихонько засмеявшись, вонзил лезвие в глотку человеку, и без того уже стоящему в могиле. Потом, с приятным смешком, он засыпал тело рыхлой землей - как раз вовремя, чтобы не попасть в поле зрения подъехавшего в этот момент игрока в гольф. Белый мяч приземлился аккурат посреди мягкого могильного холма. Гольфист подошел и, увидев, что мяч наполовину зарылся в землю, выругался.

- Слушайте, да это же все равно шта из песчаной ловушки бить, верно я говорю? Здесь шта - площадка ремонтируется? Если так, то я бью свободный.

- Нет. Вы не бьете свободный. Эта площадка не ремонтируется.

- Знаете что, вы жестокий человек, - обиделся игрок. - Вы могли бы сказать, что здесь идет ремонт.