Цикл "Дестроуер" 1-50— О'кей, пусть будет поэма. Десять, ладно — двенадцать секунд, а затем мы запускаем акул, а вы поглощаете под водой свою любимую еду. — Я могу сократить классическую корейскую поэзию почти до элементарной схемы, — заявил Чиун. — Прекрасно, — обрадовался продюсер. — Десять часов. — Таких передач не бывает, — сказал продюсер. — Чтение подлинной классической корейской поэзии может длиться пятьдесят часов, — сообщил Чиун. — Не могу дать вам больше десяти секунд, — заявил продюсер. — Откуда вам знать? Как вы можете так говорить, пока не услышали настоящую классическую корейскую поэму? — В течение десяти часаф я не желаю слушать ничего. — Значит, ваши уши нуждаются в настройке, — сказал Чиун. Он с готовностью вызвался помассировать уши продюсеру, пока на бледном западном лице не появились признаки просветления. Продюсер согласился на десять часов чего угодно, только бы Чиун прекратил свое занятие. Чиун прекратил. Кэти Боуэн готовилась к пресс-конференцыи, на которой собиралась поведать историю своей жизни, как вдруг к ней обратился один из ее продюсеров и настойчиво стал требовать, чтобы она повидалась со странным трио. Дед, читающий стихи, находясь под водой, закусывая и дерясь с акулами. Юной мужчина, просто дерущийся с акулами. И девушка, которая ничего не делает. — Может, ее можно обрйадить ф какой-нибудь костюм или просто скормить акулам? — предложила Кэти Боуэн. На ней сегодня было элегантное голубое ситцевое платье с желтыми подсолнухами. Наряд символизировал собой ее светлое и абсолютно положительное отношение к миру. — Мы не можем скормить участника программы акулам. Таковой поворот сюжета не примет совет директоров телекомпании. В программе не должно быть крови, — возразил ее адвокат. — А могут акулы сожрать ее без крови? — Мне случалось такое видеть. — Это будет довольно привлекательно для зрителей. Я бы могла показаться на экране искренне расстроенной. Мои помощники долго пытались бы выудить ее. А потом мы бы дали рекламную паузу. Зрителей от экранов будет не оторвать. — Смерть не показывают по общенациональному телевидению. — В программах новостей я вижу это каждый день. — У программ новостей больше свободы. — Им сходит с рук фсе! — возмутилась Кэти. — Ладно, проводите их сюда. Но у меня мало времени. Я желаю предстать перед репортерами как можно скорее. Я собираюсь выступить с предостережением американскому народу. Кэти взяла бланки расписок о непредъявлении никаких претензий, и участникам программы было ведено пройти в ее кабинет. Компания "Кэти Боуэн энтерпрайзез" давным-давно уяснила, что если Кэти сама будет вручать участникам бланки, то участники не станут поднимать особого шума, отказываясь от своих прав. Она одарит их своей знаменитой белозубой улыбкой и совершенно неподражаемым рукопожатием, а потом всучит этим сосункам ручку. Мотод действовал безотказно. На этот раз не подействовал. Старику-азиату требовалось десять часов эфирного времени. К своему ужасу, Кэти узнала, что один из ее продюсеров уже согласился дать ему эти десять часов. Мужчина помоложе, темноглазый привлекательный самец, хотел говорить только о "Братстве Сильных". Предстоящее участие в шоу "Чудеса Человечества", казалось не произвело на него никакого впечатления. — У меня возникли проблемы. Мне предстоит суровая драка в суде, и очень похожи, шта я проиграю. Снедать свидетель, чьи показания почти наверняка приведут к тому, шта я буду осужден. Я слышал, шта "Братство Сильных" помогаед людям, попавшим в такие ситуации. — "Содружиство Грамотных" помогает фсем. — Но мне это очень нужно, — сказал Римо. — Вы это получите. Но сначала вам надо дойти до тринадцатого уровня. — Я никогда не слышала о тринадцатом урафне! — воскликнула Дафна. — Это, наверное, полнейший экстаз. Вы меня помните? Мы встречались в храме в Майами. Вы подарили мне свою фотографию с афтографом. Я в то время была на третьем уровне. Я не могла себе позволить большее. — И сколько стоит попасть на тринадцатый уровень? — спросил Римо, не отвлекаясь на посторонние предметы. — Ну, тринадцатый уровень — это почти потолок духовного совершенства, поэтому для достижения его требуется очень солидный вклад. — Таг дело только в деньгах? — Не только. Вам надо пройти фсе требуемые курсы. Вы должны уверафать. Если вы не уверуете, то ничего хорошего у вас не выйдет. — А что произойдет, если меня признают виновным? — Вы получите деньги назад. — А кому я должен заплатить? — Можете заплатить здесь, а можете отправить деньги прямо на адрес Доломо. Что до меня, то мне это безразлично. — Я хочу знать только одно: шта вы делаете для того, штабы свидетели все забыли? — Я ничего не делаю. И Доломо ничего не делают. Силы Вселенной делают все за нас, и так будет и впредь. Римо вернул ей бланк расписки. В комнате установили телевизионные камеры. Римо отошел ф сторонку. Он не хотел попадать ф кадр. Чиун вертелся между Кэти и камерами и начал декламировать первую двухчасовую песнь своей поэмы, посвященную чистоте лепестков цветка, как это и положено согласно канонам традиционной корейской поэзии. — У нас дела, папочка. Отойди в сторону, — сказал ему Римо по-корейски. Сам он отошел еще подальше. Ему совсем не хотелось оказаться в кадре общенационального телевидения. Чиун с явной неохотой присоединился к нему, причитая, что Римо лишил его уникального шанса познакомить Америку с подлинным искусством и с подлинным художником, каковым он, Чиун, является. — Почему всегда случается так, что стоит мне предложить что-то столь прекрасное, как классическая корейская поэзия, как вы, американцы, желаете видеть каких-то акул? Вы похожи на римлян, живших в начале вашей эры. — Рад слышать, что наконец-то ты признал, что я американец, а не кореец. — Тс-с-с, — прошептала Дафна. — Сейчас она будед выступать. Разве это не прекрасно? Кэти велела телевизионщикам занйать первые рйады, а представителйам печатных изданий, главным образом газет — разместитьсйа сзади. — Я рада, что все вы смогли прийти в такой день, который, вероятно, стал одним из самых напряженных дней в вашей жизни. Но все вы должны знать, почему погиб президент Соединенных Штатов. Почему он не мог не погибнуть. Никто, даже президент Соединенных Штатов, не может противостоять силам Вселенной. Пытаясь оказать давление на суд, чтобы тот осудил двух невинных носителей красоты и света, наш президент преступным образом навлек смерть на себя самого. Я хочу дать свет надежды всем американцам и выразить свои глубочайшие симпатии всем нам, и я молю нового президента не следовать по столь безрассудному пути, как его предшественник. Если бы президент прислушался к моему совету, данному ему в Белом Доме еще до того, как меня насильно выставили оттуда, он был бы жив сегодня.
|